Бал был бел - [16]

Шрифт
Интервал

Плечист,
Речист
И на руку нечист,
Ища, видать, дорогу к магазину,
Забрёл к ручью —
И видит образину
Незнамо чью.
«Эй, — говорит, — ты чья?»
А образина из ручья,
Боясь, видать, людского пересуда:
«Ты! — говорит. — Козёл! А ну чеши отсюда!..»
…Читатель, встретивши его у магазина,
Немедля поступи, как эта образина!
1991

Серый стих

Ты меня сегодня выпер,
ты со мной не выпил старки,
ты, видать, свихнулся, опер,
по причине перестройки!
Я писал тебе о каждом,
я строчил направо слева.
Ночь висела за окошком,
чёрно-сизая, как слива.
Если кто-то грустен, опер,
и тоска в бровях заляжет
(ты ж меня сегодня выпер!) —
кто тебе его заложит?!
Размагнитились магниты
(ты со мной не выпил старки!) —
прибежишь ещё ко мне ты
сразу после перестройки!
1989

Эмигрант

1
Приходило добро с кулаками,
вышибало четыре ребра.
Побреду, упираясь клюками,
в те края, где поменьше добра.
Говорят, что за тем поворотом  —
ни борьбы, ни разбитых оков.
А ещё говорят, будто зло там  —
безо всяких тебе кулаков…
2
Вот он лежит, мурло упрятав
в ладони, мокрые от слёз,
лишён Отчизны и нитратов,
миллирентгенов и берёз.
И в полумгле апартамента,
где каждый гвоздик — эталон,
он видит кепку монумента
и отоваренный талон…
1990–1991

Тост-92

Куранты бьют наотмашь. С Новым годом!
Бутылка водки озаряет стол.
За что мы пьём? За свергнутый народом
семидесятилетний произвол.
За веру в Бога. За свободу слова.
За новый рынок с новою ценой.
За нас. За вас. За гений Горбачёва.
За упокой страны моей родной.
1992

«Нам демократия дала…»

Нам демократия дала
свободу матерного слова,
да и не надобно иного,
дабы воспеть её дела.
1992

Генетическая лирика

1
«Утеплив лапоток онучкою,
дед Ульян вершил пятилетку…» —
И поэтик прозрачной ручкою
ударяет в грудную клетку.
И субтильная грудь поэтика
проминается внутрь от стука…
Ах, генетика ты, генетика!
Буржуазная лженаука!
2
Ну похмелье! Острый нож!
Как ментом, я им заломан!
А газету развернёшь —
и рука ползет за ломом.
Значит я, туды-сюды,
рвусь к прилавку, холка — в мыле!
А тем временем жиды
всю страну уже споили?
То-то Федька-обормот:
морда — чистый рубероид!
Я гадаю, где берёт, —
а его евреи поят!
Не, ребята, чёрный сон!
Зарубежный сектор Газа!
Ну-ка ты, жидомасон,
подойди сюда, зараза!
Ох, достану-доберусь,
за кадык возьму за узкий…
Значит, спаиваешь Русь?
Ну а я тебе — не русский?!
И запомни, Самуил:
у меня два лома дома.
Чтоб сегодня же споил!
А иначе — жди погрома.
3
Ох, доколобродят
те, что по утрам
стороной обходят
православный храм!
Ну-ка поглядели
на таких людей!
Вот на той неделе
некий иудей,
о́б пол синагоги
лоб околотив,
угодил в итоге
под локомотив.
Не хотел растрогать
Господа Христа —
залетел под ноготь
Божьего перста!
Где теперь Гедали[28]?
На сковороде.
Или тот — видали? —
в рыжей бороде:
тору, блин, бормочет,
вовремя постясь…
Всё равно замочит
третья ипостась!
Ну-ка в строй и резвым
шагом в Божий сад!
Кто ещё обрезан —
всё пришить назад!..
4
Кто мы? В нынешней реальности
так решается вопрос:
будут две национальности —
недоросс и переросс.
Тут, лишившись беззаботности,
кто-то, ясно, заблажит.
Мы и их на две народности —
недожид и пережид.
5
Вымирал во время о́но
лютый динозавр —
два, примерно, миллиона
лет тому назад.
Время о́но, время о́но…
(Сердце — стук да стук!)
Ты подумай: два «лимона»[29]!
В каждом — штука штук!
Мне ж расплачиваться завтра!
Слушай, Салимон,
что мы все про динозавра?..
Занял бы «лимон»!
6
Ноги — кривы. Зубы — редки.
Ликом — бюрократ.
Но встают за мною предки,
как заградотряд.
Морды — сизы. Кудри — сивы.
Складки по брылам.
Говорят: «Спасай Россию,
а не то — стрелям!..»
1990–1997

Владимир Ильич Калашников

Поэма
Пролог
Когда эта́жу то, что на́жил,
и роюсь в днях, сердит весьма,
мерещится одна и та же
картина дивного письма:
толпа, студентами влекома,
топочет в сторону обкома,
и кое-где уже смолой
выводят радостно: «Долой!»
Так, необычен и непрост,
пургой бумажною листовок
взлохматив Астраханский мост,
у нас от Рождества Христова
год зачинался девяност…
Глава 1
В каких-то числах января,
презренной прозой говоря,
был в «Огоньке» оттиснут пасквиль
на первого секретаря.
А тот, прости ему Всевышний,
решил послать журнал туда,
откуда все мы с вами вышли,
но не вернёмся никогда.
Центральный орган — в данный орган?
Народ не понял и, крича:
«Мы им покажем, толстомордым!» —
рванул на митинг сгоряча.
И в кабинете Ильича
отчетливо пахну́ло моргом.
Глава 2
Где над фонтаном лепки старой
литые бабоньки парят,
где оборвался Волгоград
ступенчатою Ниагарой
меж белоснежных колоннад,
собрали митинг. Тротуары
продавливались, говорят.
Анипка-воин с аппарата
просил вниманья, лепеча,
что хорошо бы для порядка
почтить молчаньем Ильича.
Толпа же не могла постичь,
который именно Ильич,
и, матюгальники раззявив,
прервали краткий этот спич
штук пятьдесят домохозяек.
Глава 3
Пришёл на митинг демократ.
Привёл с собой родного брата.
Представьте, что у демократа
бывает брат-недемократ.
Недемократ стоял, судача,
а демократ вмешался в гвалт,
но тут случилась незадача:
решили, будто он прибалт.
Никак, бедняги, не прозреем
и вечно путаем, спеша,
обкомовца с архиереем
и с демократом латыша.
Толпа надвинулась, дыша,
и отшвырнула демократа,
и слова, и очков лиша…
Неловко вышло. Грубовато…
Глава 4
Зачем Царицыну театр?
На митинг! Массово! Спонтанно!
Такие сцены у фонтана,

Еще от автора Евгений Юрьевич Лукин
Катали мы ваше солнце

И весёлое ж место — Берендеево царство! Стоял тут славный град Сволочь на реке Сволочь, в просторечии — Сволочь-на-Сволочи, на который, сказывают, в оны годы свалилось красно солнышко, а уж всех ли непотребных сволочан оно спалило, то неведомо… Плывут тут ладьи из варяг в греки да из грек в варяги по речке Вытекла… Сияет тут красой молодецкой ясный сокол Докука, и по любви сердечной готова за ним хоть в Явь, хоть в Навь ягодка спелая — боярышня Шалава Непутятична…Одна беда: солнышко светлое, катавшееся по небу справно и в срок, вдруг ни с того ни с сего осерчало на берендеев — и вставать изволит не вспозаранку, и греть-то абы как.


Старичок на скамеечке

Увидите этого старичка, ни в коем случае к нему не подсаживайтесь. И уж тем более не вздумайте жаловаться ему на свои житейские горести. Выслушает, посочувствует и так поможет, что мало не покажется. От автора: Был у меня друг Петя. Совершенно феерический человек: озорник, мистификатор, временами просто хулиган. Жить без него так тоскливо, что время от времени я сочиняю рассказы про Петю. Истории, разумеется, вымышленные, но характер, поверьте, подлинный.


Бытиё наше дырчатое

Лукин в аннотациях не нуждается.


Там, за Ахероном

«Оставь надежду, всяк сюда входящий!»Эти вселяющие ужас слова на вратах Ада — первое, что суждено увидеть душам грешников на том свете. Потом суровый перевозчик Харон загонит души в ладью и доставит на тот берег реки мертвых. Там, за Ахероном, вечный мрак, оттуда нет возврата… И тем не менее, герой повести Евгения Лукина ухитряется совершить побег из Ада и прожить еще одну короткую, полную опасностей жизнь.Награды и премии:Интерпресскон, 1996 — Средняя форма (повесть);Бронзовая Улитка, 1996 — Средняя форма.


День Дурака

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сталь разящая

В результате разнообразной деятельности человека одной из планет наступает век костяной и каменный. Люди кочуют небольшими семействами, а человек, взявший в руки металл, подлежит изгнанию. Любой движущийся металлический объект подлежит немедленному уничтожению. Металл на планете развивается по изящному замкнутому циклу, он сам себе цех и сам себе владыка...


Рекомендуем почитать
Группа крови. Мне приснилось, миром правит любовь

Виктор Цой еще при жизни вошел в число так называемых малых богов русского национального пантеона. Наравне с Цветаевой, Пастернаком, Высоцким. Он встал в ряд людей, создавших идеальную версию русской культуры. Это путь поэта, певца. Путь чести. В книге собраны все основные тексты песен Виктора Цоя, а также его совершенно неизвестные произведения, включая черновики и наброски последних песен, написанных в Латвии в августе 1990 года.


Материалы по истории песни Великой Отечественной войны

Сборник «Материалы по истории песни Великой Отечественной войны» содержит тексты произведений, сложенных в годы войны солдатами и офицерами Советской Армии, партизанами, гражданским населением тыла и прифронтовой полосы. Здесь объединены материалы фронтовой и партизанской художественной самодеятельности, народного творчества и отдельные произведения советских поэтов, прочно вошедшие в устно-поэтический репертуар периода Великой Отечественной войны. Напечатанные в сборнике тексты являются образцами того, что пелось в военные годы в армии, в партизанских отрядах, в тылу.


Мы совпали с тобой

«Я знала, что многие нам завидуют, еще бы – столько лет вместе. Но если бы они знали, как мы счастливы, нас, наверное, сожгли бы на площади. Каждый день я слышала: „Алка, я тебя люблю!” Я так привыкла к этим словам, что не могу поверить, что никогда (какое слово бесповоротное!) не услышу их снова. Но они звучат в ночи, заставляют меня просыпаться и не оставляют никакой надежды на сон…», – такими словами супруга поэта Алла Киреева предварила настоящий сборник стихов.


Бородинское поле. 1812 год в русской поэзии

Этот сборник – наиболее полная поэтическая летопись Отечественной войны 1812 года, написанная разными поэтами на протяжении XIX века. Среди них Г. Державин и Н. Карамзин, В. Капнист и А. Востоков, А. Пушкин и В. Жуковский, Ф. Глинка и Д. Давыдов, А. Майков и Ф. Тютчев и др.В книгу включены также исторические и солдатские песни, посвященные событиям той войны.Издание приурочено к 200-летнему юбилею победы нашего народа в Отечественной войне 1812 года.Для старшего школьного возраста.


Балтийцы в боях

С первых дней боевых операций Краснознаменного Балтийского флота против белофинских банд, поэт-орденоносец Депутат Верховного Совета РСФСР Вас. Лебедев-Кумач несет боевую вахту вместе с краснофлотцами и командирами Балтики.Песня и стих поэта-бойца зовут вперед бесстрашных советских моряков, воспитывают героизм в бойцах и ненависть к заклятым врагам нашей Родины и финляндского народа.С честью выполняют боевой приказ партии и советского правительства славные моряки Балтики.Редакция газеты«Красный Балтийский флот».


Сердце солдата

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дым Отечества

Сборник стихотворений 1977–2001:Четвертованная грусть (1976–1997);Золотой застой (1976–1986);Если в зону придет демократия (1987–1991);Я – твой племянник, Родина! (1992);Дым Отечества (1993–1996);Вневременное.


Стишки и песенки

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Чёртова сова

Евгений Лукин больше известен как писатель-фантаст. В стихах скорее склонен к сатире, нежели к лирике. Поэтический сборник «Чёртова сова» составлен преимущественно из новых стихов.