Баку + Симона = ... - [13]

Он ощупал карманы.

- Ручка только что была тут. Подождите...

Он отложил телефон, оглядел стол, посмотрел в ящик. Потом окаменел, оцепенел. Золотая фляга превратилась в ржавое железо. Золотое кресло поблекло.

Медленно сунул руку в карман и пошарил в нем. Двумя пальцами вытащил щепотку чего-то. На промокательную бумагу на столе высыпалось немного желтовато-красной ржавчины.

Некоторое время мэр сидел, глядя перед собой. Потом взял

мобильник.

- Ашхен, - взволнованно и бессвязно пробормотал он, - положите трубку. - Он услышал щелчок и набрал другой номер на своем сотовом. - Алло, командир! Каждую минуту мимо вас может пройти

парень с девушкой, пока они не улетели, остановите его. Если

понадобится, застрелите их, ни о чем не спрашивая, убейте их обоих, ясно? Убейте! Говорит мэр. Да... убейте их...обоих.... вы слышите? Вы все поняли? - энергично кивая орал в телефон мэр.

- Но... позвольте... - возразил удивленный голос на другом конце, - я не могу... просто не могу!

- Что вы хотите сказать, о Аллах? Как так не можете? - истерично выкрикнул мэр.

- Потому что... - голос прервался. В аппарате слышалось взволнованное дыхание командира. Мэр потряс телефоном.

- Внимание, тревога, все к оружию!

- Я никого не смогу застрелить, - ответил седоусый командир.

Мэр тяжело сел, с полминуты задыхался и жмурился. Он ничего не видел и не слышал, но он знал, что там, за этими стенами, весь город превращался в ржавую массу. Золотые реки в один миг остановились, заржавели, золотые сверкающие строения превратились в убогие железные коробки. Буря поднялась, внезапно налетел ветер, ураган, люди закрывали лавки, бежали через дорогу. В один эпизод все перемешалось, все потеряли самообладание. Кругом паника, душевное онемение, все цеплялись друг за друга.

Золотые дороги в одну секунду превращались в металлические автобаны. Все рявкало, грохало. Золотоград осиротел.

- Господин... - завизжал командир, видевший все это. - Клянусь вам...Честно...

- Слушайте, слушайте меня! - закричал торопливо мэр. - Идите за ними, задержите их руками, задушите их, закопайте, убейте, остановите их! Остановите! Я сейчас буду у вас! - и он бросил трубку.

По привычке он выдвинул нижний ящик стола, чтобы взять револьвер. Кожаная кобура была наполнена бурой ржавчиной. Он с проклятием отскочил от стола, бешеным темпом отправился вниз, остановился на пол пути. Забежал в туалет, заперся, подошел к окну, взглянул в окно. Убитый горем, посмотрел на птицу, она смеялась, порхая крыльями.

- Ужасное положение! О - хо - хо - хо - хо!!!!! - стал рыдать со смеха мэр. - Бурлюм, топалах! Топалах! А - ха - ха - ха!

7.

После того, что произошло в Золотограде, Баку с Симоной решили обратно лететь в Азербайджан.

Золото мира исчезло, теперь войн не будет, можно возвращаться.

По пути Симона несколько раз пилила Баку.

- Почему ты мне не говорил о своих научных делах?

- Да времени не было все, - уклонился от ответа Баку.

Симона не видела его глаз, чтоб понять его искренность. Баку был в черных очках. Они целенаправленно летели над горами, лесами.

- За нами может быть погоня, Симона, так что будем осторожны, - он посмотрел на зеркало в салоне. - По моему погони нет.

Все вертелось перед лобовым стеклом, кружилось, подпрыгивало. Мимо пролетела машина воздушной полиции. Симона откинула голову на спинку сиденья. Она устала от пережитого потрясения, была удивлена широкими научными познаниями Баку.

Так они благополучно долетели до города Баку, вплотную подъехали к дому на гладком шоссе, со скрежетом остановили.

Выключив мотор, они просидели в салоне минут пять, глядя на квадратную площадь перед домиком Баку. Она была покрыта толстым слоем зеленой и розовой краски.

Лениво зашли в мертвенно - бледный дом, Баку от усталости плюхнулся в кресло, тяжело выдохнул. В его облике было нечто дикое, индейское, колдовское, мифическое.

Симона закрыла дверь, щелк, вошла в комнату. Потупила глаза, присела рядом с Баку. Хотя обстановка в комнате носила модерно - драматический характер, но царила унылость.

- Баку, а мама мне в детстве говорила, что ты с принцем будешь жить в золотом городе, как я ей поверила. Дура я! - динамично гримасничая воскликнула Симона.

- Все это сказки, милая, ты была ребенком, - он ее жалел в максимально большей степени, чем этого требовалось.

- Это ты все испортил своим первобытным экспериментом. Мы были у цели, как было все соблазнительно, а ты взял, да превратил все золото в железо, и все алмазы и золота почернели. Ну почему, почему нет счастья на земле?!

- У Аллаха счастья мало в запасе, в заначке, поэтому не все люди живут счастливо. Счастья не для всех поровну.

Симона отошла к окну, руки в карманах, поглядела на улицу. Стало очень тихо, устрашающе тихо. От такой тишины становилось неприятно, жутко.

Не слышно было даже мухи, комара, шмеля. Ничего! Комната напоминала склепоподобную темницу.

Кругом тоскливая тишина, тишина обволакивала, убаюкивала, затормаживала все желания. Беспокойство нарастало, герметическое уединение требовало плача. Внутри все обмирало, изнывало.