Бахир Сурайя - [52]

Глаза у Камаля были совершенно дикие. До меня с ощутимым опозданием дошло, что Рашед успел преизрядно постараться, создавая неповторимую сцену. Скомканное одеяло в россыпи жестких рыжих шерстинок валялось на ковре, заскорузлая повязка — сверху, будто диковинное украшение на ювелирной подушечке. Мое дорожное платье, и без того уже не достойное этого высокого звания, было задрано до самых бедер.

Между которых, к слову, расслабленно возлежал абсолютно голый мужчина.

- Камаль, стой! — заполошно вскрикнула я.

Но Камаль уже сложил два и два и потянул мечи из ножен. Рашед только и успел, что одарить меня многообещающим взглядом искоса («Просто Камаль, значит? Ну-ну») и обманчиво плавным и грациозным движением выскользнуть из моей постели. Без него рядом я вдруг ощутила, что солнце зашло уже давно, и ночь принесла на пустынное нагорье сухие холодные ветра. Ловя ускользающее тепло, я инстинктивно сжала бедра, и мечи Камаля остановились в паре ладоней от моей кожи.

Сам он тоже на мгновение застыл, неверяще уставившись на мои ноги. Я поспешно одернула подол и только потом осознала, что же его так поразило.

Рана, конечно, не исчезла в одно мгновение. Но все же выглядела совершенно не так, как свойственно двухдневной ране от острого меча из превосходной стали.

- Нет, тебе не показалось, почтенный старейшина, — успел вставить Рашед издевательски спокойным голосом.

Камаль словно опомнился — и снова бросился на оборотня. Безоружный и обнаженный, Рашед мог только уворачиваться — и уповать на то, что никто не рискнет лезть в шатер старейшины, когда там отдыхает его раненная избранница.

А Камаль предсказуемо стремился вытеснить оборотня прочь. Но снаружи Рашеду точно пришел бы конец: здесь, по крайней мере, арсаниец был вынужден ограничиваться мечами — магия могла подпалить ковры и подушки, а я не могла выбраться из шатра без посторонней помощи.

В общем-то, схватку можно было закончить в одно движение — просто прикрывшись мной. Я бы, пожалуй, совершенно не удивилась бы, поступи Рашед именно так. Зачем носиться, как оголтелый, по всему шатру, если можно отсидеться в относительной безопасности и, заговорив противнику зубы, смыться при случае?

Но я либо чего-то не учла, либо тайфу одолевало излишне благородное воспитание, и он все кружил по шатру, не позволяя ни выгнать себя наружу, ни подвести слишком близко ко мне. Выходило у него обманчиво легко, но надолго ли хватит его выносливости и везения?

- Камаль! — требовательно окликнула я, но он даже не оглянулся.

Тянуть руки и хватать его за полы джеллабы я не рискнула. Еще неизвестно, кому из них я помешала бы этим сильнее: противники словно исполняли какой-то варварский танец с оружием, и каждое движение было пугающе отточенным и синхронным — оступится один, упадет и другой.

А расчет Рашеда стал ясен уже через пару минут — целую вечность — спустя.

Охотники провели весь вечер, прочесывая окрестности лагеря, а потом — сидя в засаде. Суматошная пробежка до шатра под аккомпанемент чьих-то воплей тоже не пошла впрок. Как и затяжной танец с парными мечами, когда противник не отягощен — буквально — ничем.

Камаль начал выдыхаться первым.

Поняв это, он все-таки остановился, заняв позицию ровно между мной и Рашедом. За спиной оборотня приглашающе шевельнулся полог: похоже, снаружи его уже ждали с распростертыми объятиями, — но он и сам об этом догадывался, а потому не спешил покидать шатер.

- Тебе не показалось, Камаль-бей, — повторил Рашед. На этот раз вышло уже не так спокойно: тайфа тоже успел запыхаться. — Ее рана заживет к утру.

- Аиза не одна из вас, — с ненавистью выдохнул Камаль, держа мечи наизготовку.

— Нет, — охотно подтвердил Рашед.

- Я вам не мешаю?! — возмутилась я.

Но меня снова проигнорировали.

- Неважно, оборотень она или нет, если я хочу, чтобы она была цела, — невозмутимо продолжил Рашед. Камаль, не отрываясь, следил за каждым его движением. — И те близнецы, которых едва не убила буря… я могу излечить и их тоже.

Глава 22.2

- Близнецы? — беспомощно переспросила я.

Близнецы сидели по обе стороны от Давлета-бея, когда я не удержала бурю в себе. Если их ранило так сильно, то что же стало с прежним старейшиной?

И не связано ли это с упрямым молчанием Камаля и всех женщин, что заглядывали в шатер, чтобы поухаживать за моей раной? Никто не рискнул рассказать мне, во что обошелся племени один Бахитов взмах мечом…

От суматошных, испуганных мыслей снова закружилась голова. Перед глазами проплыло почерневшее пятно на ковре, и я не сразу заметила, как выразительно напряглась спина Камаля.

- Ты и сам понимаешь, что если с их ранами не справились даже самые опытные целители племени, то теперь близнецов спасет только чудо, — не отводя взгляда, произнес Рашед и скромно развел руками: — Ну, так вот оно.

Перед этим жестом Камаль устоять не мог.

Я поняла это за какие-то доли секунды, просто по тому, как он напружинился, готовясь к прыжку. Наверное, я и в самом деле провела с ар-раджимовым арсанийцем слишком много времени, чтобы не понимать, что сейчас будет.

Это Рашед всегда предпочитал переговоры драке и справедливую расплату — бесплодной мести. Ему приходилось думать за весь город разом — и немножко за соседей заодно. Мир Камаля был гораздо проще — и усложняться начал немногим больше месяца назад, когда кочевнику пришлось ломать голову, как вернуться в племя и отвоевать потерянные позиции. К такому усложнению, как сделка с оборотнем, он еще не был готов.