Бах - [12]
На великолепной картине маслом Иоганнеса Форхаута, датированной 1674 годом (до рождения Баха оставалось ещё несколько лет), изображены два музыкальных корифея Северной Германии: Дитрих Букстехуде и Иоганн Адам Рейнкен. Оба приняли вдохновенные позы: первый слушает музыку, второй — играет на клавесине. Можно себе представить, какое место они занимали тогда в мире культуры, в частности благодаря stylus phantasticus[13]. Говоря о жизни Баха, всегда упоминают о поездке в Любек, о которой мы расскажем ниже, и об исторической встрече с Дитрихом Букстехуде, но это не единственный его «путь посвящения». Баху не сиделось ни месте, подчёркивает Жиль Кантагрель, и именно эта непоседливость вечно подталкивала его на поиски нового. Он ездил не только ко двору в Целле, но и в Гамбург, чтобы послушать великого органиста Рейнкена.
Наверняка Иоганн Себастьян слышал в Люнебурге превосходных органистов: Иоганна Якоба Лёве (1629–1703) в церкви Святого Николая, а главное — Георга Бёма (1661–1733) в церкви Святого Иоанна. Но он не колеблясь несколько раз отмахал 50 километров до Гамбурга, чтобы послушать маэстро Иоганна Адама Рейнкена. А вообще-то, если ты ещё в раннем отрочестве пешком пришёл из Тюрингии, такое расстояние уже не может напугать.
Придя в Гамбург, Бах, наверное, испытал головокружение. В биографии Генделя Ромен Роллан прямо пишет, что «Гамбург был немецкой Венецией. Вольный город, не затронутый войнами, прибежище артистов и толстосумов, торговые ряды Северной Европы, город-космополит, где говорили на всех языках, в особенности на французском, и который поддерживал постоянную связь с Англией и Италией, в частности с Венецией, состязаясь с нею». Это тебе не посёлки в несколько тысяч жителей, которые Иоганн Себастьян видел раньше: в Гамбурге, ганзейском городе, их было больше ста тысяч — в больших домах под крепкими крышами. Не беда, что нужно быть проворным, чтобы не потеряться здесь и обойти ловушки узких улиц, зато в этом городе, стоящем у моря, дует новый музыкальный ветер, необходимый Иоганну Себастьяну. Динамичный центр интеллектуальной жизни, Гамбург питался не только церковной музыкой: здесь была опера на Гусином рынке — первый публичный театр такого типа, открытый в Германии.
Похоже, что тогда Бах не пошёл в театр, где царил великан Рейнхард Кайзер и где ставили в основном немецкие оперы. Не то чтобы он презирал оперу или не знал о существовании этого музыкального жанра, просто ему хотелось послушать именно Иоганна Адама Рейнкена, органиста из церкви Святой Екатерины. Наверное, для него это было настоящее чудо: слушать, как человек восьмидесяти лет (возраст, вероятно, преувеличен) импровизирует на великолепном инструменте, реставрированном 30 лет назад. Хотя Иоганн Себастьян не общался с ним напрямую, что ему доведётся сделать гораздо позже, он, несомненно, был покорён его игрой. Впоследствии он будет писать музыку под влиянием Рейнкена.
Как не задержаться подольше в этом большом городе, наполненном музыкой, в этой Северной Венеции? Но настал момент возвращения в Люнебург, хотя бы потому, что кошелёк уже пуст. Музыковед Марпург рассказывает эпизод, от которого веет портовыми запахами:
«Поскольку он довольно часто наведывался в этот город, чтобы послушать артиста, однажды случилось, что он провёл в Гамбурге больше времени, чем позволяли средства, и к моменту возвращения в Люнебург в кармане у него оставалось всего несколько шиллингов. Не проделал он и половины пути, как его обуял зверский голод; он зашёл на постоялый двор, и чудесные запахи, доносившиеся из кухни, сделали его положение в десять раз более тягостным. Он предавался своим горьким мыслям, как вдруг услышал скрип раскрывающегося окна и увидел, как оттуда выбросили несколько селёдок на кучу отбросов. От этого зрелища у него слюнки потекли — ведь он был настоящим тюрингцем! — и он, не колеблясь, набросился на рыбу. О чудо! Как только он начал их разделывать, то у каждой внутри нашёл по датскому дукату: благодаря этой находке он не только смог присовокупить к своему ужину жаркое, но и без особых забот совершить ещё одно паломничество в Гамбург, чтобы послушать господина Рейнкена. Самое необычное в этой истории, что неизвестный благодетель, который наверняка выглянул в окно, чтобы посмотреть, какому счастливцу достался его подарок, не полюбопытствовал узнать поближе этого человека и его особые обстоятельства».
Выдуманная или нет, эта история способна отбить аппетит! Нужно действительно сильно проголодаться, чтобы соблазниться рыбой, выброшенной в мусорную кучу. Но этот рассказ похож на евангельскую притчу, монеты являются из селёдок, как Христос превратил воду в вино или умножил хлебы… и рыбу! И хотя мы не знаем, кем был этот добрый самаритянин, оказавшийся в нужное время в нужном месте, он оказал большую услугу Баху, который к тому же ещё и Рыбы по гороскопу!
Что творилось в голове молодого Баха по завершении ученичества? Почему он внезапно решил уйти из Люнебурга весной 1702 года? Он мог продолжить учёбу в университете, но не сделал этого. Жалел ли он о своём выборе позже, заставляя своих собственных детей не бросать учения так скоро? Вполне возможно. Он мог бы и уехать за границу, во Францию или в Италию, манивших его своими музыкальными традициями, или отправиться в Вену, как Пахельбель. Но если его целью было сразу начать музыкальную карьеру, он не задумываясь выбрал для себя ремесло органиста. Теперь нужно искать вакансию.
