Багряный лес - [222]

Но "войсковик" не спешил с ответом. Он прошел к небольшому столику, на котором стоял электрический чайник, протянул руки и дотронулся до прибора.

— Горячий, — довольно проворковал он, снимая накидку, и засуетился, разливая чай по стаканам. — Проклятая ночь!.. Такого я не видел давно, честно тебе скажу. Май месяц заканчивается, лето на носу, а ветер и дождь ледяные.

Он поставил стакан перед министром МВД:

— Попей сладкого и горячего. Я уверен, что ты со своими походами на фильтрационные пункты и крошки в рот не клал. Впрочем, как и я… Жалко, что лимона нет.

— В холодильнике, — подсказал Переверзнев, понимая, что Горачук тянет с ответом потому, что новость, с которой он пришел, была не из приятных. Надо было набраться терпения — генералу необходимо было время, чтобы собраться с мыслями.

Скоро был нарезан лимон, и к запаху дождя в салоне штабной автомашины, примешался его тонкий аромат.

Наконец, Горачук сел и отхлебнул горячий чай.

— Хорошо. Тепло.

Он помолчал еще пару минут, невидящими глазами глядя перед собой.

— У меня погибло тридцать девять человек. — Его голос звучал тихо и глухо, и чтобы его расслышать, надо было напрячь слух. — Ранено сто одиннадцать. — Вдруг он повысил голос и уставился горящими гневом глазами на коллегу. — Олег, кто мог допустить такое? Это же война!

— Они будут наказаны, — убедительно и одновременно успокаивающе ответил ему Переверзнев. — Я обещаю тебе.

— Но это не вернет ребят!

— Я понимаю, Всеволод.

— И тебя жалко, Олег… Честное слово! Если судить по тому вооружению, какое мы здесь собираем, и по тому оборудованию, какое мы здесь видим, я начинаю понимать, что здесь крутились громадные деньги… Не простят они тебе это.

— Плевать, — скривив лицо отмахнулся Олег. — Кто-то же должен был положить всему этому шабашу конец.

"Войсковик" пожал ему руку, по-дружески тепло, ободряя.

— Ты молодец. Таких, как ты мужиков, нашей стране надо бы больше. Гораздо больше. Зажили бы мы, — мечтательно протянул он, — как у бога за пазухой.

Он замолчал, задумчиво, маленькими глотками прихлёбывал горячий чай, бережно держа в руках стакан, грея озябшие кисти.

— Нашли машину Нечета.

Переверзнев выпрямился на своем месте, словно его пронзил невидимый стержень.

— Только его машину?

— Нет. И все остальные.

— Есть что-нибудь?

Горачук замотал головой, хмуря густые седоватые брови.

— Мои эксперты перетрясли всё до последнего винтика и шишки, но ничего не нашли. Они пропали, Олег.

— Это невозможно!.. Я возьму своих экспертов, и мы еще раз всё внимательно осмотрим. Должно быть хоть что-нибудь.

— Удачи.

— Я отдам приказ допрашивать всех задержанных о том, видели ли они Нечета…

— Валяй, но я не думаю, что эта история сама по себе утихнет.

— Ничего страшно не произойдет с нами. Ладно, Всеволод, мне пора идти. Ты можешь здесь остаться: поспать, отогреться…

Но генерал встал и прошел к вешалке, где висели его вещи:

— Спасибо за гостеприимство, но мне тоже пора. Мои ребята застряли у хутора Деряки.

— До этих пор торчат там? — изумился Переверзнев.

— Там у бандитов, оказались безоткатные орудия и минометы, а гранатометов немеряно. Их там душ около четырехсот. Дерутся, как бешеные псы, будь они прокляты!.. Я бы парой вертолетов разнес их в пыль, но погода отвратительная. Нельзя сейчас авиации.

Одеваясь, Олег добавил:

— Придется тебе обходиться без вертушек. Погода сегодня будет еще хуже. Синоптики сообщают, к утру дождь прекратится, а ветер усилится. И говорят, что уже сегодня активизируется атмосферная электростатика. Уверяют, что это будет особенное представление — такого не было больше восьмидесяти лет…

— А это что за черт? — удивился Горачук, открывая дверь и делая шаг в бушующую ночь. — Что это за представление?..

Он уже кричал, стараясь, чтобы его было слышно в слившемся с шумом дождя вое ветра.

— Не знаю, Всеволод, но сегодня уже увидим…

Они пошли каждый своей дорогой, быстро растворяясь в непогоде и темноте ночи.

Фильтрационный пункт 43-ИН представлял собой две палатки и обширную территорию, освещаемую яркими электрическими фонарями и обнесенную густыми вьющимися спиралями колючей проволоки, через которую не смог бы пробежать даже маленький зверек, не говоря уже о человеке. Палатки служили для следователей и охраны. В одной проверялись документы, а в другой отдыхала другая смена специалистов — работы было столько, что пришлось организовать деятельность следственных групп в три смены, но и это не смогло разрядить обстановку на территории пункта, где под проливным дождем, под слепящим светом прожекторов и стволами пулеметов на бронеавтомобилях, под автоматами охраны, упираясь почти в само колючее ограждение, стояла толпа задержанных. Но ситуация постоянно усложнялась. Когда Переверзнев подходил к пункту, как раз подъехали три крытых грузовика, которые подвезли очередную партию задержанных. Бандиты были настолько подавлены и разбиты происшедшим, что стояли под ливнем неподвижно, как деревья в лесу, едва покачиваясь под ударами ветра. Не было слышно ни единого звука, только шелест дождевой воды, чавканье грязи под ногами охраны и завывание непогоды.

— Где? — коротко спросил Переверзнев, едва шагнув под полог палатки.