Багровый хамсин - [15]

Актис смеялась счастливым смехом и украшала его голову и грудь венками из жасмина.

— Ты счастлива?.. — заглядывал ей в лицо Нерхеб.

— Я счастливее «Владычицы богов», «Прекрасноликой», — шептала она, закрывая глаза, — ибо из любви моего возлюбленного я сделала единственное свое благо… Я пьянею, когда слушаю твой голос… Я, как великая Нут, лежу на груди Себа — бога земли, и сам владыка воздуха Шу не сможет оторвать меня от сердца возлюбленного…

— Молчи!.. Молчи!.. Я люблю тебя!..

Небо потухало над ними. Рои пчел улетели, птицы в ветвях деревьев смолкли, и ибисы, поджав одну ногу, засыпали, пряча клюв под крыло…

Браслеты на ногах Актис звенели, как вода меж колес водоема… Золотая барка солнца тонула на западе, бросая красноватый отсвет на обнаженную грудь танцовщицы, на вытатуированную синюю звезду, под которой билось ее сердце…

17

— Актис!.. Актис!.. — горестно звал Нерхеб. — Иди скорее!.. Я принес дурную весть… «Благой бог» отсылает меня в далекую страну привезти золота для его гробницы. Мой отъезд разлучит нас на много лунных кругов!.. О «Владычица звезд», сколько времени я не услышу голоса моей возлюбленной, не увижу ее глаз, ее кос!..

Он плакал как ребенок… Актис в страхе прижалась к нему.

Ах, это поистине дурная весть… А она так ждала его сегодня. Ей надо было сказать ему великую тайну, чудесную тайну. Но теперь она не скажет ему о ней. Она сохранит эту тайну до его возвращения.

— Возлюбленный мой, — говорила она, — если бы я знала, что любовь твоя не умрет по истечении срока разлуки, я сдавила бы свое сердце руками и не испустила бы ни одного стона… Скажи, твоя Актис не должна бояться, что ты забудешь ее?..

Нерхеб упал перед ней на колени и, целуя ее пальцы, сказал со слезами:

— Будь я проклят богами и людьми, будь я проклят даже в потомстве, если забуду ту, что была медом моей жизни, священным фимиамом, вином, кружащим голову, светом дня!..

— Даже в потомстве?.. — переспросила Актис и улыбнулась, — даже в потомстве?.. О Нерхеб, возлюбленный мой, я готовлю тебе чудесный подарок к часу твоего возвращения…

Он целовал ее, стараясь сохранить в душе воспоминание об ее красоте…

Сборы в путь были спешны.

Через пять дней Нерхеб уже отплыл вверх по Нилу с тремястами каменщиков и воинов в далекую Нубию, к знаменитым золотоносным копям «благого бога». По пути ему было приказано зайти в землю Хатнуб и вывезти оттуда каменную глыбу, достойную царского саркофага, с крышкой и драгоценным пирамидионом.

Ему предстояло не мало трудов, чтобы привезти все это из глубины южных владений; ему придется сооружать там новые корабли и барки, рыть бассейны, проводить каналы, вербовать работников из чуждого племени черных людей страны Уауат, бороться с разбойничьими набегами, с непогодой и дикими зверями. Но он знал, что «Прекрасноликая» сохранит его среди всех опасностей, ради любящих глаз Актис…

Прощаясь, они обменялись перстнями.

Она надела ему на палец большую печать из небесно-голубой бирюзы и сказала:

— Бирюза приносит счастье и полезна для глаз, она доставляет победу над врагом и отгоняет дурные сны…

А он подарил ей кольцо с священным скарабеем из ляпис-лазури.

— Прощай, моя возлюбленная!..

Они расстались, не сказав больше ни слова друг другу.

Когда корабль Нерхеба утонул в синей дали, Актис побежала в покой Ситисру и там, на ковре у ног статуи отца своего возлюбленного, рядом с его слепой матерью, долго рыдала и молилась.

Не прошло и двух дней, как гонец привез ей свиток папируса, и раб-писец прочитал вслух:

«Единственный семер», «хранитель нижнеегипетской печати», начальник людей, посланных в страну Хатнуб, находящийся в сердце своего господина, царя обеих стран, жизнь, здоровье и сила, Нерхеб, сын Ситисру, приветствует владычицу своей жизни, красоте которой позавидовали бы все семь Хатхор, — Актис и говорит…»

О, только один Нерхеб умел говорить так, только он один знал столько слов любви! Актис плакала, слушая слова Нерхеба, а слепой Ситисру казалось, что она слышит далекий голос своего мужа, и она улыбалась, как в дни молодости и счастья.

— О Анени, супруг и брат мой, неужели ты не видишь меня из страны Аменти, с полей Иалу, с полей блаженства?..

Актис не могла больше молчать о своей тайне. В тот же день она велела писцу написать Нерхебу ответ. Она писала, что ко дню его возвращения великая мать Гора, светлая Изида, пошлет ему первенца, который соединит их навеки, подобно самому Гору, вернувшему Озириса плачущей матери… Много еще слов прекрасных и неясных велела Актис написать писцу.

А в то время, как Актис плача слушала, как писец перечитывал ей написанное, Пенроирит нашептывал фараону:

— Твое желание послать Нерхеба за царским саркофагом мудро, как мудро всякое желание исходящее из уст твоего божества, светлое Солнце, жизнь рожденных… Никто, кроме знатного «семера», «друга царя», не обладает уменьем оценить прекрасное и достойное «благого бога». Великий Тот послал ему этот дар… Он лучше других сумеет отличить крепкий камень от ломкого и непрочного… Ты мудр, великий владыка Нехена и Буто… Но…

Фараон прислушался.

— Но… — продолжал смиренно Пенроирит, — благородному «семеру» не удастся угодить твоему величеству, ибо разум его затемнен, он нечист перед богами и людьми…