Багровое небо - [69]
В его голосе звучал скорее страх, нежели боль, когда он отнял от щеки льняной платок, на котором остались сгустки крови и гноя; Отпрыск поспешно сложил платок и убрал его.
Осия уже стоял рядом с ним. Старик спал голым, и в другой ситуации Йена позабавили бы его костлявые бока.
— Не бойтесь, я не причиню вам боли, а тем более вреда.
Осия прикоснулся к пораженной болезнью щеке, потом его пальцы скользнули вниз по шее.
— Вы часто омываете раны чистой водой? Хорошо, это замедляет развитие болезни. Уверен, ваш врач прикладывает припарки, но если вы скажете ему, чтобы на каждые четыре части окопника и пять частей календулы он добавлял одну часть желтокорня, припарки будут действовать лучше. Если разваренный овес — имейте в виду, его надо варить до несъедобности — приложить, остудив к ранам, он немного смягчит боль. А если вы добавите в вашу похлебку немного очанки, крапивы, золотарника, желтокорня, солодкового корня, красного клевера, лопуха большого и зверобоя, это улучшит ваш аппетит, что пойдет вам на пользу.
— Чем он болен? — спросил Йен.
— У этой болезни много имен. — Осия устало прикрыл глаза. — Изнурительная Немощь. Порча. А еще она называется Проклятие Одина.
Над молочной облачной равниной висел усыпанный звездами свод, и когда Йен взглянул вниз, туда, где в огромном зале до сих пор раздавались музыка и смех, ему показалось, будто он на острове посреди пустынного моря и музыка и смех звучат скорее глухо и испуганно, нежели радостно.
А может быть, Йен просто переносил на музыку и смех свои собственные ощущения.
Рядом с ним Осия — нет, тут он Орфиндель — оперся локтями о балюстраду.
— У нас проблема.
— У кого это «у нас», а, белый человек?
— Что?
— Ничего. — Йен покачал головой. — Старая и не очень удачная шутка.
— И тем не менее у нас проблема. Ты собираешься сделать то, о чем просит Отпрыск?
Как-то странно Осия выражается.
— А что, не получится? Или есть другой способ?
— Задавай по вопросу за раз, Йен. На какой из двух вопросов ты хочешь получить ответ раньше?
— Ладно, на первый: получится или нет?
— Возможно ли использовать камень Брисингамена, чтобы снять проклятие?.. Все равно что спрашивать, получится ли распилить цепной пилой кусок масла. Семь камней Брисингамена содержат… или скрывают? — Осия пожал плечами, — достаточно материи, чтобы сотворить вселенную. У Отпрыска есть некоторая природная сопротивляемость проклятию; даже если просто хранить камень недалеко от него, это усилит эффект.
— А как насчет другого способа?
— Я не знаю другого способа. — Осия покачал головой. — Хотя допускаю, что кто-нибудь и знает. До сих пор можно встретить Древних из народа Вистарии, и, наверное, кто-то из них или двое, посоветовавшись, могут что-то сделать. И конечно, сам Один в силах снять проклятие, кто бы ни наложил его…
— Если бы мы знали, где его искать.
И дело не только в этом. Повлиять на волю аса — не самая простая задача, и если бы кольцо Харбарда было способно на такое, Один никогда бы не выпустил его из рук. Он не дал бы Йену оружие, которое можно обратить против него самого, это уж наверняка.
— Нет. Один не стал бы мне помогать, верно?
— Да уж, маловероятно. — Губы Осии вытянулись в тонкую линию. — Однако я сомневаюсь и в том, что Фрейя пожелает выпустить из рук самоцветы. Но тут по крайней мере можно попробовать, если ты чувствуешь, что обязан что-то предпринять.
Ошибаешься, Осия. Ведь Фрейя получила самоцветы только благодаря Йену. И…
— Да, Йен, она очень хорошо к тебе относится, — сказал Осия с улыбкой. — Очень хорошо. Но Фрейе и прежде случалось любить смертных, и в своем хорошем отношении к людям она не заходит дальше определенной границы. Она просто не успевает привязаться. Ведь ваша жизнь так коротка, что вы не успеваете заметить, как рассыпаются горы.
Ты видишь в ней вторую Карин Торсен: женщину, которая, конечно, старше тебя, но которая все еще молода.
А Фрейя не молода, Йен. Вдобавок она вообще не женщина; она — Древняя, она — асинья. Она и думает не так, как ты, — и не так, как я, если уж на то пошло, поскольку я не женщина и не ас. Ты не мог найти для камней Брисингамена хранителя надежнее, но это только потому, — Осия улыбнулся одобрительно, не укоряюще, — только потому, что достаточно надежного хранителя нет и быть не может.
Что ж, это так. Оставить алмаз в руках вандескардцев было бы еще хуже, чем подарить рубин правителям Доминиона. А хранить оба камня самому — самоубийство.
Кто лучше, чем Фрейя, сохранит камни до времен конца времен?
— Она хочет оставить их себе?
Если Осия скажет, что дело обстоит именно так, Йен попытается в это поверить, однако…
— Нет. Я же говорю тебе, она стара; ты, кажется, не способен в полной мере понять, что это означает. Желание переделать вселенную по своему образу и подобию свойственно юным и безумцам, а не утомленным жизнью старцам. Возможно, когда Фрейя была юна, эта идея пришлась бы ей по душе — как и остальным асам, ванам, Туата, Вистарии, Туарйн и прочим. Но все они ушли. Подобно Боинн, иные, утомившись, сделались духами холмов или лесов. Будь у них больше сил, чтобы вынести бремя жизни, они предпочли бы остаться теми, кем они были, а не тем, кем они стали. Во всяком случае, я так считаю.
Вчера это было веселой игрой юных «ролевиков», упоенно «входящих в образы» гнома, воина, мага, вора… Но сегодня это уже СОВСЕМ НЕ СМЕШНО. Потому что таинственный чародей зачем-то отправил их, ни о чем не подозревающих, в НАСТОЯЩИЙ мир «меча и магии», где РОЛИ стали РЕАЛЬНОСТЬЮ. И — нет возврата в НАШ мир. Есть только жестокая война, в которой против горстки пришельцев объединились могущественные гильдии Магов и Работорговцев. Один неверный шаг — и друзья станут врагами. Одно неверное слово — и эльфы, непревзойденные в боевых искусствах, тоже начнут охоту на Воина, Мага, Вора, Гнома и Строителя крепостей.
Вчера это было веселой игрой юных «ролевиков», упоенно «входящих в образы» гнома, воина, мага, вора. Но сегодня это уже совсем не смешно. Потому что таинственный чародей зачем-то отправил их, ни о чем не подозревающих, в настоящий мир «меча и магии», где роли стали реальностью.Здесь воин выживет, если действительно владеет своим смертоносным искусством, а маг — если действительно обладает волшебной Силой. Здесь у гномов — слишком много врагов, а воров ожидает самая настоящая казнь. И путь отсюда назад, в наш мир, — лишь один через Врата, охраняемые легендарным СПЯЩИМ ДРАКОНОМ.
Он вырос в нашем мире — юноша, долгие годы не понимавший, зачем его странный отец обучает его смертоносному искусству дуэлянта. Юноша, долгие годы не ведавший, что однажды ему придется найти свой путь в иной мир…В мир, что лежит, незримый и неведомый, рядом с нашим…В мир, коим правят доселе Великие Дома Огня, Камня, Неба и Воды…В мир, где стоят неприступные города-крепости, высеченные в толщах горных хребтов, бродят доселе древние боги, ищут добычи люди-волки и летают вороны битв. В мир, где раздоры меж Герцогами Домов по-прежнему решаются в поединках.
Величайший из воинов магического мира, славнейший и благороднейший из императоров, пришелец из нашей реальности Карл Куллинан пал в неравном бою. Его меч и корона достались сыну Джейсону, а с ними и вечная война с безжалостными служителями Тьмы – работорговцами. И трудно пришлось бы тому принцу – но враги его стали гибнуть один за другим, убитые неизвестной могучей рукой. И понесся по городам и дорогам волшебной земли слух: «воин жив!» Но – так ли это?
Это — мир, что лежит, незримый, неведомый, рядом с нашим… Мир, коим правят великие Дома Огня, Камня, Неба и Воды… Мир, где доселе живы древние боги, раздоры меж Герцогами Домов доселе решаются в поединках — и по-прежнему превыше всего ценится смертоносное искусство мастера клинка — воина-дуэлянта… Это мир, в коем зреет Война богов. Ибо из мира нашего пришли в мир неведомый люди, один из которых — Воин, Обещанный древним пророчеством. Воин, чей меч способен изменить судьбу мира навсегда. Но… отчего Один, Отец павших, вновь бродит по дорогам? Отчего стремится Он остеречь затеявших битву Сынов Тюра — и помочь бойцам, явившимся из нашего мира, не начать войну, но — остановить ее?..
Величайший из воинов магического мира, славнейший и благороднейший из императоров, пришелец из нашей реальности Карл Куллинан пал в неравном бою. Его меч и корона достались сыну Джейсону, а с ними и вечная война с безжалостными служителями Тьмы – работорговцами. И трудно пришлось бы тому принцу – но враги его стали гибнуть один за другим, убитые неизвестной могучей рукой. И понесся по городам и дорогам волшебной земли слух: «воин жив!» Но – так ли это?
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Пролилась кровь эльфов и настал Час Презрения. Время, когда предателем может оказаться любой и когда никому нельзя верить. Войны, заговоры, мятежи, интриги. Все против всех и каждый за себя. Но по-прежнему таинственно сплетены судьбы ведьмака Геральта, чародейки Йеннифэр и Дочери Старшей Крови, княжны Цириллы…
Цири, дитя Предназначения, заплутала между мирами. Погоня следует за ней по пятам, и снова, снова — не то место, не то время. Кто в силах спасти ее? Кто способен помочь? Лишь Геральт, ведьмак, мастер меча и магии. Тот, кому не страшны ни кровопролитные сражения, ни полночные засады, ни вражьи чары, ни жестокая сила оружия. Тот, который — один против всех. Тот, которого ведет, направляя, таинственная воля судьбы…
«Кровь эльфов» — конечно же, роман о ведьмаке Геральте. Равно как и роман о княжне из Цинтры, воспитанной ведьмаками и ставшей ведьмачкой. Это книга о Каэр Морхене — цитадели ведьмаков. Их доме. Это произведение о жизни и смерти, любви и разлуке. О верности долгу и о Предназначении… О великой войне и ее последствиях. О мире, в котором все меньше места остается для магии и все больше — для материализма… И связующим звеном не только всего романа, но цикла в целом была и есть Цири — Дитя Старшей Крови…Маленькая принцесса Цири из Цинтры — девочка, чья судьба неразрывно связана с простым ведьмаком — представителем исчезающей профессии, является, как гласят пророчества, носительницей «старшей» — эльфийской — крови.
Мастер меча, ведьмак Геральт, могущественная чародейка Йеннифэр и Дитя Предназначения Цири продолжают свой путь — сквозь кровопролитные сражения и колдовские поединки, предательские засады и вражеские чары. Весь мир против них, но их ведет и направляет таинственная судьба. Дитя Предназначения любой ценой должна войти в Башню Ласточки.