Багорт. Том 1 - [37]

Ян буквально пробежал несколько шагов, сотрясая под собой неустойчивую конструкцию, пока не наткнулся на распластавшееся тело. Присмотревшись, он узнал в нем пограничного Стража. Поза была пугающе неестественной; ноги выгнулись в обратную сторону, руки раскинулись словно крылья. Наклонившись, Ян уловил слабое дыхание и без колебаний сгреб пострадавшего в охапку. Взвалив его на плече, он поспешил обратно, пока не погасло мерцание искр.

Вернувшись в тоннель, спасители Стража были приятно удивлены тому, что оставшиеся участники не бросили их, а терпеливо дожидались, подпирая шершавые стены подземелья.

— Это еще кто? — воскликнул Невзор, увидев ношу Яна. — Мало нам обморочной Озерной девы.

— Похоже, это один из участников, — отозвалась Омелла, наградив при этом горбатого коротышку презрительным взглядом.

— Да, — ответил Ян, — мне показалось, это пограничный страж.

Омелла подошла ближе.

— Точно, он.

— И что ты собираешься с ним делать? — поинтересовался Сеслав. — Судя по его внешнему виду его пытались перемолоть в мясорубке. Вряд ли он уйдет отсюда на своих двоих.

— Он прав, Ян, — вмешалась Родмила. — Я попробую его одурманить, чтобы он не чувствовал боли.

— И что бросим его тут? — спросил Ян с сомнением в голосе.

— Я думаю, что именно так и выходят из игры. Он видимо не прошел испытание. Ну не оставят же его тут гнить до конца времен, за всеми пострадавшими наверняка придут, — высказала свои предположения Омелла. — А нам надо двигаться дальше.

Ян бережно опустил всхлипывающего стража на пол.

— Извини, друг, ничего личного. Надеюсь, за тобой, и правда, скоро придут.

Все двинулись вперед, оставляя позади пещеру с подвесным мостом и одурманенного Родмилой Стража.

— Как думаете, что там с ним приключилось? — любопытствовал Сеслав.

— Не знаю и знать не хочу, — ответил Ян.

— Вот, вот, — вторила ему Омелла. — как подумаешь, какие нас ужасы могут впереди ожидать, мураши прям по коже.

— А чего ты вообще пошла на испытания, обморочная, если так боишься? — напал на нее Невзор.

— Может я и обморочная, но все еще с вами в отличие от тех двоих, что остались позади. И потом, я посмотрю, как ты будешь чувствовать себя в воде несколько часов к ряду, даже если тебе наколдуют хвост, как мне ноги.

— Это низко, Невзор, оскорблять Омеллу, зная, что для нее быть вдали от воды уже испытание, — возмутилась Родмила.

— Да хватит вам уже, в самом деле, — одернул всех Ян. — Невзор, посвети-ка вправо, что там чернеет в сене?

Чернел проем, за ним тянулся еще один коридор, отличавшийся тем, что пол в нем был уже не земляной, а каменный и стены гладко отполированы. У входа висел незажженный факел. Ян подошел и вытащил его из крепления, зажег от того, что у них был, и коридор осветился еще ярче.

— Заворачиваем, — скомандовал он.

— Ты уверен? — спросила Родмила.

— В этом подземелье я ни в чем не уверен, просто мне надоело спотыкаться о булыжники.

Проход оказался не длинным. Они прошли не более десяти маховых саженей, прежде чем очутились у ступеней, ведущих в небольшую залу с зеркальными стенами.

— Чудное место, не правда ли? — воскликнула Озерная дева.

— Чудное — не значит хорошее, — отозвалась Родмила.

— Ой, ну давайте все-таки посмотрим. Ни разу не была в зеркальной комнате. Хочу убедиться, что мои сестры не врут, и я действительно хороша собой.

Сгорая от любопытства, юная русалка выхватила у Невзора факел и, сбежав по ступеням, юркнула в залу. Раздался глухой стук древка и жуткий, душераздирающий вопль.

Все ринулись к входу в зал, но добежав до проема, остановились как вкопанные. Омелла стояла в центре, а зеркала множили одно и то же изображение — осунувшееся, сморщенное лицо в грязно-рыжих пятнах, волосы свисают спутанными клочьями, губы больше не горят багрянцем, плечи поникли и вся она как-то сгорбилась, вцепившись обеими руками в остатки когда-то прекрасных волос.

Толпящиеся замерли, никто не решался войти внутрь, а Омелла продолжала испуганно озираться, пытаясь найти хотя бы в одном отражении истинный свой облик.

— Ну, что вы встали как истуканы! — разозлилась Родмила и, растолкав остальных участников, шагнула в залу.

Ее отражение оказалось еще устрашающей — блестящие черные волосы выцвели, глаза впали и померкли, рот ввалился, а высокая грудь опала, словно ее и не было. Ужаснувшись, она подлетела к одному из зеркал вплотную и стала лихорадочно ощупывать свое лицо, грудь, бедра. Затем резко развернувшись, подошла к Озерной деве и встряхнула ее.

— Омелла, перестань выть! Это чары, все это не взаправду.

Она взяла руки девушки и приложила их к ее лицу. Но та по-прежнему продолжала рыдать. Тогда Ведунья отвесила ей пару пощечин, и девушка замолчала, ошарашено уставившись на Родмилу.

— За, что? — провыла она.

— Возьми себя в руки, это не твое отражение. Потрогай свое лицо, кожа по-прежнему гладкая и молодая. Эти зеркала показывают, какой ты будешь в глубокой старости. Зрелище конечно не для слабонервных, но тебе до этого еще далеко.

Омелла исследовала себя руками, затем коснулась лица Родмилы и только потом, качаясь, вышла из залы.

Парни расступились, пропуская девушек вперед. Все молча, двинулись обратно. Выйдя в уже привычный пыльный коридор, они пошли вперед, спотыкаясь о булыжники.