Багеры - [2]

А в обиход это обозначение вошло уже, как лет сто пятьдесят назад. С того момента, когда было выпущено первое вполне доступное по стоимости и использованию игровое оборудование, для так называемого достижения эффекта полного присутствия.

Тогда, в отличие от пользуемых перчаток, шлемов и в самом навороченном случае — костюмов, с помощью новых нейронно-сенсорных гарнитур игрокам было предложено не только «вживую» побегать, пострелять и подраться, но и, как говориться, вкусить всех радостей жизни по полой программе. Понюхать, пожевать со вкусом, а так же ощутить прохладу вечернего ветра или жар на солнцепеке — именно всем телом, а не только тем, что одето в интерактивные одежки. Которые все-таки, как ни крути, оставляли многое на произвол имеющейся у игрока фантазии и заданных рамок показаний интерфейса. «В лобешник», правда, выхватывалось теперь тоже вполне по жизненному. Но с другой стороны, и остальные тактильные ощущения воспринимались, как в реале.

Вот только такие игровые «сказочные» возможности еще долго не распространялись на все остальное. Поиск информации и товара, переписка, форумы, те же гайды к играм, так и оставались пользоваться в обычном режиме — ручки на клаве, глазки в экране. А потому ничего удивительного и не было в том, что «обживаемое» пространство очень быстро обзавелось собственным названием.

А гигант «Nonnemo» уже и к тому времени успел «забить» другие подобные предприятия валом собственной выпускаемой продукции. И потому именно его «имя» вполне заслуженно и стало нарицательным для всего вобравшего в себя игровые пространства нереала. Так что, если какая еще фирмочка, подвизающаяся на ниве производства подобных игрушек, помимо этого монстра, и выдавала что-то стоящее, то ее геймплей тоже как бы считался попавшим именно в нанем.

И неважно, что позже все походы в сеть стали происходить с помощью сенсорных гарнитур, но «два отдельных» друг от друга пространства «обратно в одно» в восприятии пользователей, так и не слились… как бы глупо по сути это не выглядело. Народная тяга к полюбившимся обозначениям и понятиям, что не говори, неистребима!

Но вот братцу завтра поход, ни в нанем, ни просто в нереал, не светил. О чем я ему и напомнила:

— Солнце мое придурочное, а ты по ходу забыл, что уже как час первое сентября наступило и тебе придется с самого утра топать в школу?

На «придурочного» Макс не отреагировал никак, но вот на напоминание в целом обиделся:

— Да помню я, забудешь тут?! Мать долбит этим уже последние недели две! И еще ты теперь! Тебе что, жалко было дать мне еще часик?! А? Не любишь ты меня, сестра…

— Люблю. Потому и не даю. Кто завтра обморочным тараканом будет ползать по школе?

— Ну, и чё? Первый же день — он же всегда не о чем! Так, трепанут что-нибудь о программе занятий, новых учителей представят и то после того, как линейка закончится. А эта байда и сама часа на два растянется, хапнув основное время! Так что переживу как-нибудь.

— Так, нечего мне тут всякую хрень заливать в уши! — разозлилась я на него окончательно.

В общем-то, я не большой сторонник чересчур эмоциональных выражений и не совсем нормативной лексики. Про себя — куда ни шло, бывает — пользую, но в общении не приветствую. Вот только время было уже позднее, день на события выдался насыщенным и нервы к данному моменту оказались весьма потрепанными. А потому привычный фильтр давал сбой, и говорилось все, что непосредственно думалось:

— Я, конечно, тебя старше, но не настолько, чтоб не помнить, что в выпускном классе и первого числа в расписание пару пар навесят обязательно!

— Ну, и чё? — похоже, к ночи мозги брата тоже начали стопориться и возмущаться разнообразно у него уже не выходило. — Часам к трем дома точно буду и в нанем сразу занырну!

— А про приезд Михасика ты забыл? Вот как раз к твоему приходу и явится. А вот если он окажется дома еще и за полчасика до тебя, да успеет мамулю нашу послушать… у-у, чуешь, чем дело пахнет?

Михасиком мы между собой называли моего отчима и их, Макса с Карэн, отца. Между прочим, с их подачи… вернее с сестрицыной. Как было уже сказано, ушлой девицей та была всегда, даже в раннем детстве, так что всякую дрянь подбирать на раз, научилась быстро. И где уж она года в три услышала этот стародревний ласкательно-уменьшительный, а по мне так и слегка уничижительный, вариант имени папочки, я естественно не в курсе. Но, среди нас — его детей, странное имечко почему-то прижилось сразу.

Впрочем, в оригинале отчима звали Майклом, и лично я всегда считала, что мужик он очень даже стоящий. В отличие от моего собственного папашки, забацевшего меня маман еще до свадьбы и почти сразу после моего рождения сбежавшего на один из спутников Юпитера, отчим с семьей был всегда рядом. Хотя место его работы тоже располагалось не близко, а график смен был вахтовым.

Он, собственно, меня и воспитывал — считай одну единственную почти одиннадцать лет. Это уже потом мать отошла от первого брака, расслабилась и выродила сначала Макса, а потом и Кари. Но, это толи имя, толи все-таки кличка «Михасик» к отчиму прикипела как-то сразу и уже лет пять мы его так и продолжали называть меж собой.