Багдадский вождь: Взлет и падение... Политический портрет Саддама Хусейна на региональном и глобальном фоне - [50]
Все эти факторы стали для Багдада лейтмотивом в установлении хороших отношений с Москвой. К счастью для Саддама, подобный рациональный подход преобладал и в Советском Союзе. Притом что двусторонние советско-египетские отношения пришли в упадок в связи с тем, что СССР выступил против попыток президента Анвара Садата взять военный реванш у Израиля. Советско-сирийские же отношения носили в то время весьма сдержанный характер. Так что и Москва нуждалась не в декларированном, а в действенном стратегическом партнерстве с одной из ключевых арабских стран, каковым был в то время Ирак.
Вскоре после официального визита Саддама Хусейна в Советский Союз (февраль 1972 года) председатель Совета министров СССР А. Н. Косыгин (44) прибыл в Багдад. Это было 9 апреля (45). Оба руководителя подписали двусторонний договор о дружбе и сотрудничестве. Он способствовал развитию сотрудничества между двумя странами в военной, экономической, политической, научной и технической областях. В документе, правда, ничего не говорилось о гарантии СССР прийти на помощь Ираку в случае войны, а также о взаимных консультациях в случае вооруженного нападения на одну из сторон или угрозы такого нападения. В то же время договором предусматривались регулярные двусторонние консультации по международным делам, в том числе и по вопросам безопасности.
Это был второй по значимости договор, подписанный Советским Союзом с арабской страной после Второй мировой войны. Первый был заключен с Египтом в мае 1971 года. Но если договор с Каиром, оформленный по инициативе Москвы, имел целью приостановить ухудшение двусторонних отношений, то советско-иракский документ был инициирован Саддамом в целях утверждения и развития дружественных взаимоотношений и сотрудничества. Вскоре после его подписания иракские коммунисты были введены в состав правительства, а через год — в Национальный прогрессивный фронт (НПФ), образованный в июле 1973 года. Президентом аль-Бакром в качестве генерального секретаря партии Баас и первым секретарем ЦК Коммунистической партии Ирака Азизом Мухаммедом была подписана Хартия национального действия (ХНД).
Багдад как бы говорил критикам режима: смотрите, мы сознательно идем на демократизацию политической системы. Создание Национального прогрессивного фронта произвело впечатление и на Москву. Советский Союз сказал свое веское слово курдскому лидеру Барзани, чтобы тот не проводил каких-либо действий, направленных против центрального правительства. На этом благоприятном для режима общеполитическом фоне Саддам наконец получил наилучший шанс и для национализации иракской нефтяной промышленности. Что касается Демократической партии Курдистана (ДПК), то она отклонила предложение о присоединении к НПФ. Однако принятый Советом революционного командования закон об автономии Курдистана вызвал раскол в рядах курдского национального движения, и выделившаяся из ДПК «Новая ДПК» вместе с другими курдскими политическими силами приступила к сотрудничеству с правительством в создании автономных органов власти Курдистана.
Как видим, Саддаму удалось осуществить далеко идущий план: расколоть ряды иракских коммунистов и Демократической партии Курдистана, столкнуть их друг с другом и нанести сокрушительный удар по основным политическим оппонентам партии Баас.
До 1972 года Иракская нефтяная компания, акции которой принадлежали нескольким западным странам, владела почти всем национальным производством «черного золота» в стране, полностью контролируя цены и квоты на это стратегическое сырье. Такая ситуация была нетерпима для националистов, считавших ее вариантом внешней оккупации, вторжением в иракскую экономику. Генерал Касем попытался исправить эту «несправедливость» путем создания Иракской национальной нефтяной компании. И хотя такая компания была образована (что явилось серьезным вызовом Западу) и получала большие прибыли, вся нефтяная отрасль тем не менее не была национализирована (46).
Но первый важный шаг был сделан еще в декабре 1967 года, когда президент Ареф подписал соглашение с СССР о развитии иракской нефтяной промышленности (47). Спустя почти два года, в июне 1969-го, Багдад заключил несколько соглашений с Советским Союзом о разработках нефтяных месторождений, экспроприированных Касемом у западных нефтяных компаний около восьми лет назад. Хотя производство нефтепродуктов началось только в апреле 1972 года, эти соглашения означали, что Ирак впервые встал на путь создания независимой инфраструктуры по добыче и переработке нефти. 1 июня 1972 года Иракская нефтяная компания была национализирована.
Это был поистине революционный шаг на пути утверждения национального экономического суверенитета. Им Саддам по праву гордился. В последующем он неустанно подчеркивал свою роль в принятии подобного решения, несмотря на большое число противников такого варианта. Вождь неоднократно вспоминал, что все эксперты и советники убеждали его не принимать решения о национализации, но оно все же было принято. Тем более что мечтой о национализации нефтяной промышленности долгое время был одержим весь иракский народ. Но мечта стала явью только тогда, когда появились соответствующие условия. Одним из них как раз и стало подписание договора о дружбе и сотрудничестве с Советским Союзом. При этом Саддам позаботился о том, чтобы до минимума уменьшить возможный экономический риск после национализации — за счет согласия Москвы покрыть возможные финансово-экономические издержки, пока Ирак не возобновит отношения с прежними потребителями своей нефти (48).
В год Полтавской победы России (1709) король Датский Фредерик IV отправил к Петру I в качестве своего посланника морского командора Датской службы Юста Юля. Отважный моряк, умный дипломат, вице-адмирал Юст Юль оставил замечательные дневниковые записи своего пребывания в России. Это — тщательные записки современника, участника событий. Наблюдательность, заинтересованность в деталях жизни русского народа, внимание к подробностям быта, в особенности к ритуалам светским и церковным, техническим, экономическим, отличает записки датчанина.
«Время идет не совсем так, как думаешь» — так начинается повествование шведской писательницы и журналистки, лауреата Августовской премии за лучший нон-фикшн (2011) и премии им. Рышарда Капущинского за лучший литературный репортаж (2013) Элисабет Осбринк. В своей биографии 1947 года, — года, в который началось восстановление послевоенной Европы, колонии получили независимость, а женщины эмансипировались, были также заложены основы холодной войны и взведены мины медленного действия на Ближнем востоке, — Осбринк перемежает цитаты из прессы и опубликованных источников, устные воспоминания и интервью с мастерски выстроенной лирической речью рассказчика, то беспристрастного наблюдателя, то участливого собеседника.
«Родина!.. Пожалуй, самое трудное в минувшей войне выпало на долю твоих матерей». Эти слова Зинаиды Трофимовны Главан в самой полной мере относятся к ней самой, отдавшей обоих своих сыновей за освобождение Родины. Книга рассказывает о детстве и юности Бориса Главана, о делах и гибели молодогвардейцев — так, как они сохранились в памяти матери.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Поразительный по откровенности дневник нидерландского врача-геронтолога, философа и писателя Берта Кейзера, прослеживающий последний этап жизни пациентов дома милосердия, объединяющего клинику, дом престарелых и хоспис. Пронзительный реализм превращает читателя в соучастника всего, что происходит с персонажами книги. Судьбы людей складываются в мозаику ярких, глубоких художественных образов. Книга всесторонне и убедительно раскрывает физический и духовный подвиг врача, не оставляющего людей наедине со страданием; его самоотверженность в душевной поддержке неизлечимо больных, выбирающих порой добровольный уход из жизни (в Нидерландах легализована эвтаназия)
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.