Бабуин мадам Блаватской - [153]

Солнце играет важную роль в космологии Гурджиева, где "Наиболее Святой Абсолют Солнца" представляет собой жилище "Нашего Общего Отца Безначального", то есть Бога, и, таким образом, является источником всего творения и энергии. Коллин сделал его центральным образом своей новой религии. Оно также запечатлено в названии издательства и книжного магазина, основанных в Мехико, — "Editiones Sol". Эти учреждения вскоре стали центром эзотерического интереса во всей Южной Америке.

В сочинении, название которого "Предвестник Гармонии" ассоциируется с "Предвестником Грядущего Добра" Гурджиева, Коллин описывает Гурджиева и Успенского языком Блаватской как посланников "Иерархии Великой Школы", призванных оказать решающее влияние на грядущую эпоху мировой истории. Словно персонаж Борхеса, который, кстати, интересовался Коллином, он верил, что истинно эзотерическая школа образует новый космос, с учителем в роли Солнца. Настроение доктрины, описанной как "новое" христианство, было милленаристским. Грядущая эпоха, согласно Коллину, будет эпохой трансцендентальной гармонии, в которой разрешатся все трудности достойное стремление, если не надежда, последователя Работы. Смещение акцента с творческого разлада на универсальную гармонию подчеркивает быстроту, с какой Коллин отходил от Гурджиева.

В 1954 г. Коллин распустил общину в Тлалпаме, потому что она больше не удовлетворяла его целям. Озабоченный своей мистической ролью, он теперь уделял мало внимания ученикам и общинам. Вместо этого он пустился на поиски эзотерической школы. В том же году он опубликовал свой главный труд "Теория небесных влияний", которое использует представление о трансцендентальной гармонии в построении проекта космической истории. Коллин говорил, что, когда он писал книгу, то чувствовал присутствие Успенского, которому и посвятил ее. Однако содержание книги заставляет предположить, что если при этом и присутствовал какой-то дух, то это было, скорее всего, проказливое привидение Ледбитера. Старую теософскую мешанину планетарных циклов, подъемов и падений личностей и цивилизаций, космических эонов, реинкарнаций и астрологических знаков — все это воскресил Коллин. Порочный материал едва удерживается от распада навязчивой идеей автора о гармонии и теорией Успенского об эзотерических школах, интерпретированной Коллином с точки зрения 165-летних циклов планеты Нептун, которая управляет их появлением. Из сложных астрологических раскладов Коллин делает вывод, что один из таких циклов как раз достигает кульминации, совпадающей с кульминацией его собственной жизни.

Не только идеи "Теории небесных влияний" кажутся обращением к Ледбитеру, но и явное влияние спиритуализма. Этому увлечению способствовало общение Коллина с некоей мексиканской женщиной-медиумом. Она не только передавала голоса Гурджиева и Успенского, но даже подражала их манерам и внешнему виду — не встречаясь с ними, разумеется, в реальной жизни. Когда в 1954 г. Коллин с женой ездили по Европе и Ближнему Востоку, посетив Иран, Сирию и Турцию (где и встретили Дж. Г. Беннетта, который занимался своей оккультной миссией), они взяли женщину-медиума с собой, чтобы следовать указаниям ее духов в поисках эзотерической школы.

Женщина была благочестивой католичкой, и эзотерической школой, к которой привели голоса духов, оказалась католическая церковь[419]. Коллин ничего не делал наполовину. Убежденный в том, что церковь и есть то, что он искал все это время, Коллин вернулся в Мексику, где начал подготовку, как оказалось впоследствии, к святому мученичеству: совершал паломничества, умерщвлял плоть и предсказал некое величественное, но неизвестно какое именно событие. Он также упорно трудился: несмотря на разочарование многих европейских учеников от его обращения в католицизм, такой поворот событий заинтересовал латиноамериканскую аудиторию, и по всей территории возникали новые группы.

В мае 1956 г. Коллин отправился в Лиму, чтобы посетить одну из групп. Там он совершил паломничество в Куско. Он был уже болен, и перелет в кабине самолета без регулировки давления плохо подействовал на него. Тем не менее он отправился осматривать Куско и на улице повстречал нищего мальчика-калеку. Он преисполнился сочувствия к этому мальчику по имени Модесто, который, должно быть, очень удивился, когда Коллин добровольно вымыл его. Затем Коллин купил ему обувь и одежду и обратился с речью к беднякам, которые окружили богатого иностранца, о том, что им нужно заботиться друг о друге. В обмен на щедрость Коллина, мальчик показал ему свое жилище в колокольной башне собора.

К тому времени Коллин определенно был не в своем уме: ночью он разбудил жену и сказал, что предложил Богу свое здоровье в обмен на болезнь Модесто, чтобы мальчик перестал быть калекой. Теперь он сожалел о своем предложении, потому что его Работа еще не закончена. Как взять назад обещание, данное Господу? Жена успокоила его, сказав, что все будет хорошо.

На следующий день он отправился на мессу в собор, затем снова поднялся на колокольню, чтобы сообщить Модесто о том, что вместо сделки с Богом он решил оплатить операцию и вылечить его ногу. Свидетелями того, что случилось далее, были лишь испуганный Модесто и старая женщина, находившаяся на площади под башней. Старуха говорила, что господин просто оступился. Согласно рассказу Модесто, его благодетель сидел на выступе парапета и смотрел вдаль — на статую Христа, внезапно он подался вперед, ударился головой о балку и полетел вниз. При падении Коллин простер свои руки на манер распятого Христа, а ногу подогнул, как у Модесто. На его лице была улыбка.