Бабодурское - [69]

А еще еж пришел на крыльцо позавчера, он был больной и старенький, а мне было страшно его жаль…

И еще мне страшно жаль померзшую облепиху, которую надо было наверное как-то прикрыть зимой, а я не подумала…

Потому что я — не человек земли.

В общем, все должны быть как-то на своем месте, что ли. Тогда гармония.

— 41 —

Видела я тут сон.

Во сне я была тигром. Цирковым тигром. У меня были большие лапы без когтей, как будто их выдернули специально. И я смотрела на эти свои большие, мягкие, сильные и бессмысленные лапы, и мне было их жаль.

Кажется, мой дрессировщик был неплохим человеком. Показывали мне его во сне мало и со спины, но он не вызывал у меня злости или раздражения. Кажется, он был немолод.

Я тоже был немолодым тигром и поэтому, а может еще почему я не участвовал в представлениях. Я сидел в клетке за кулисами и рассматривал собственные лапы. Иногда мимо проходили другие люди, они тоже меня не злили. Ну, люди. Ну, ходят. Ну кто они, а кто я?

* * *

У меня была цель.

Я очень хотел уйти в Африку. И существовал план для этого. Мне нужно было, чтобы другой, недавно появившийся в цирке тигр (я видел его в клетке, что стояла наискось от моей), возвращаясь с арены и проходя мимо моей клетки, незаметно для служащих открыл бы лапой мой засов.

Ночью я бы выбрался на волю. Уже в свою очередь выпустил бы того молодого тигра, а дальше мы бы пошли с ним вместе в Африку.

О! Я все знал про Африку. Во-первых, я там родился. Во-вторых, из своей клетки я часто видел через приоткрытую дверь подсобки телевизор. Там показывали какие-то каналы про природу, разные страны и Африку в том числе.

Ну. Кстати, не факт, что я был именно африканский тигр, но это неважно. Мечтал я именно о ней.

В общем, я начал работу по убеждению того, другого, тигра. И каждую ночь я ему рассказывал, что Африка — это круто, нам надо в Африку, там солнце, джунгли и вкусные антилопы гну. Там свобода! Там свобода. Можно с утра выйти в саванну и побежать… просто побежать и бежать, бежать, бежать, бежать, и все время будет свобода. А не дурацкая арена, где всегда по кругу, и не дурацкая клетка, где вообще можно только сидеть на хвосте и смотреть на свои лапы.

(Кстати? Бегают ли тигры по саванне? Ладно…)

Ну, тот, другой, тигр слушал меня внимательно, кивал, и, кажется, даже соглашался с планом. А я так думал, что раз он тоже тигр, то, конечно же, ему нужна Африка. Всем тиграм нужна Африка. Необходима!

И так прошло где-то полгода или больше. Я не то чтоб слышал, что другой тигр мне сказал прямо, что он согласен на побег. Но мне так хотелось это слышать, что я сам себя убедил в этом.

Бежим? Да! Бежим. Африка ждет.

* * *

И в день Х, когда по всем прикидкам надо было уходить, когда я рассчитал маршрут до морского порта, а там надо было просто забраться на нужное судно и плыть в Африку… когда я предварительно поел, попил и попрощался мысленно с дрессировщиком, когда я вечером во время представления уселся в угол и стал ждать того, другого, тигра…

В тот день произошло вот что.

Проходя мимо моей клетки, ОН — тот, другой, тигр — действительно открыл засов. То есть я громко зарычал, отвлекая внимание на себя, а он лапой сбил щеколду. Щелк…

А потом я уже ночью вышел, и такой подхожу к нему, мол, давай, друг. Пошли. Пора! А он так лапы виновато разводит в стороны, потом поднимается на задние ноги и снимает с себя Костюм Тигра. А там под костюмом человечек. Тощенький такой, бородатенький. Плюгавенький. Тьфу. На один укус.

Это такой, короче, был бездомный актер, который притворился тигром, чтобы ему было где жить.

И ему абсолютно не нужна была моя Африка. Ему нормально было в клетке и в цирке. Даже хорошо.

Знаете, какая обида меня взяла.

Я полгода, выходит, распинался, делился с ним мечтой, про жирафов стихи ему читал, а он…

Нет. Не убил я его. Хотя очень хотелось. Но не убил. В конце концов, он же мне клетку открыл и никому из цирковых не рассказал, что я валю.

* * *

И вот я, короче, бегу по мокрому пирсу, лапы у меня большие, полосатые, без когтей… и там впереди стоит белый лайнер, а на нем написано «Африка», а мне до слез того дурака жалко бородатого, который мог бы… Мог бы. Мог бы со мной бегать по саванне.

И вовсе не надо для этого быть тигром физически, вон я тоже недотигр со своими глупыми лапами. Достаточно быть тигром внутри.

В общем. Каждый сам себе тигр. Уехал я. Уплыл. А он остался. Так, наверное, и прыгает с тумбы на тумбу. Алле — гоп!

Дурак какой.

— 42 — Пособие по укрощению осликов

На осликовой голове блестел плюмаж. Мне пришлось минуты три думать, чтобы вспомнить название этой штуковины, похожей на метелочку, которой наша домработница Люся стирает пыль. Серебряный, пушистый и очень красивый плюмаж покачивался вперед-назад и шуршал.

— Ты кто? — спросил я, понимая, что туплю, и что, во-первых, цирковой осел на ночном зимнем проспекте — нонсенс, а, во-вторых, говорить с ним уж совсем ни в какие ворота не лезет.

— Ослик, — ответил ослик, а я вытаращил глаза и глубоко втянул в себя литров пять студеного московского воздуха.

— А что ты тут делаешь? — На самом деле продолжать беседу с собственным глюком (а в том, что это именно глюк, сомневаться не приходилось — дурь у Греки всегда была забористой) не хотелось, но уж больно грустно он ответил… Протяжно так: «ооослик».