Бабочка - [36]

- Ясно. Я все понял. – Мой голос, возможно, казался отстраненным, когда я прощался с Катей. Внутри же меня бушевал такой вихрь злости, ярости и отчаяния, что в голове немного звенело. А может это приближался удар. Фиг с ним. Не до этого мне было в тот момент. – Спасибо, что позвонила. Не уходи никуда, я сейчас подъеду, заберу телефон, и ты мне опишешь этого мужчину, - велел я, даже не поставив под сомнение, что Катерина не двинется с места.

Из всего потока ее объяснений я вычленил несколько фактов: Света ушла куда-то с незнакомым человеком. Охрана пропала, а так как парней я выбирал проверенных, то особо рассчитывать на то, что они спасут ее, не приходилось. Вероятней всего, стоило исходить из расчета, что ребята мертвы. И Света сейчас один на один с кем-то.

На мат время и силы тратить глупо, хоть и хотелось.

По поводу личности этого «мужчины», так же, сомнений было немного. Малый. Или решил торговаться, осознав, что его со всех сторон прижали, и за Свету надеется выкупить свою жизнь. Или, потеряв надежду, пошел ва-банк, решив уже: «помирать, так с музыкой».

Я не хотел думать о последнем варианте, который не оставлял мне надежды. Я вообще не хотел думать о том, что моя Бабочка сейчас в руках у последнего гада, который убил всю ее семью. Не имел сил представлять, что она чувствует, и что ее может ждать.

Я просто не имел права тратить на это силы и время. Я ее вытащу. Вытащу до того, как случится что-то плохое. Я дал себе клятву в этом, потому что не знал, как иначе справиться с собственной виной, болью и страхом за нее.

Заставил себя сосредоточиться только на ее спасении. Любыми методами и средствами. Сейчас мне стало не до каких-то других расчетов и вариантов. Потому, уже коротко отдав приказ водителю, куда ехать, я чуть ли не запрыгнул в автомобиль, на ходу распоряжаясь по телефону, чтобы помощник поднимал всех. А потом набрал номер человека, который не откажет в помощи. Единственное, наш «смотрящий» всегда гнул за свое вмешательство непомерно высокую цену. Но жизнь Светы стоила всего этого. А с такой поддержкой я сумею справиться куда быстрее.

Света

Есть такие ситуации в нашей жизни, которые раз и навсегда ее меняют. Делают чем-то совсем новым и другим. И даже если все заканчивается благополучно, ты уже просто не можешь стать тем, кем был до этой ситуации. Изменения, случившиеся в тебе, происходят окончательно и бесповоротно.

Нет, я не стала вдруг философом. Просто очень четко это поняла. Как и многое другое. Например то, что потеряв родителей и брата, я перестала быть ребенком. Нет, я не стала сразу взрослой. Это я поняла именно сейчас. Человек, который так много для меня значил, уберег, дал мне возможность еще немного побыть если не ребенком, то еще и не полностью погрузиться во все сложности и непростые перипетии «взрослости». А сейчас это взросление настигло меня, несмотря на все старания Сергея. Настигло в виде того, на что я не могла повлиять. Чем не имела ни силы, и возможности управлять.

Когда ты закрыта в небольшой, обшарпанной комнате с мужиком, определенно бандитского вида. А второй похожий мужик отирается в остальной части квартиры, периодически проверяя исправность пистолета. При это они оба поглядывают в твою сторону так, словно ты для них разменная монета и не больше – начинаешь смотреть на свою жизнь по-новому и оценивать все с другого угла.

Оказывается, то, как ты учишься, относишься к другим и ведешь себя, может не играть никакой роли. Вообще. Никакие хорошие поступки не в состоянии уберечь тебя от чего-то плохого в жизни. Чего-то, над чем ты не властен.

И забившись в самый угол комнаты, сидя на старом диване, прижав колени к себе, я это очень четко сейчас понимала. Мне было очень холодно, квартира, а может и дом вообще, не отапливались. А куртка моя осталась в кафетерии. Свитер же, и юбка с колготами, хоть и плотными, уже от холода не спасали. Я так замерзла, что не чувствовала пальцев на ногах. И мне было очень страшно. Даже сильнее, чем несколько часов назад, когда тот, кого двое остальных называли «Малый», выволок меня из торгового центра.

Я не знала, что будет дальше, и что эти люди хотят от меня, они не общались в моем присутствии, и мне ничего пока не говорили. Я не знала, позвонила ли Катя Сергею. Сумеет ли он найти меня. Спасти.

Но что я знала точно, это то, что если все-таки это вообще вероятно, то, что Сергей каким-то образом меня найдет. И если у него это получится… А если нет?

Я старалась не думать об этом. Не думать. Просто не думать ни о чем. Кажется, мои мысли замерзли так же, как и пальцы. Но кое-что все же помогало мне сохранять разум. Или его жалкое подобие.

Сидя в этом углу, прижимаясь спиной к ледяной стене, и обнимая свои дрожащие колени, я думала о том, что если еще раз увижу Сергея – я не буду бояться. Я скажу ему, что он мне ближе и дороже любого, и самого любимого дяди. Обязательно скажу. Потому что именно теперь, не зная, что со мной будет дальше, осознала – думаю о нем. Даже когда так страшно. Когда непонятно, что хотят от меня эти люди. Я думала о Сергее. И не только как о человеке, который может меня спасти.