Бааль Шем-Тов. Личность. Чудеса. Легенды. Учение хасидизма - [6]
И все же невозможно понять личность Бешта и его учение в отрыве от той эпохи, в которой ему довелось жить; игнорируя то, что великий немецкий философ Геог Гегель (1770–1831) называл «шумом времени», волны которого так или иначе проникают во все, самые отдаленные уголки мира. Игнорировать этот «шум» было бы глубоко неверно и точки зрения хасидизма, утверждающего взаимосвязанность и пронизанность единой Божественной волей всего происходящего в нашем мире.
Восемнадцатый век вошел в историю как время очередной перекройки политической карты мира, эпоха выдающихся открытий в различных областях естествознания и предвестия будущей промышленной революции.
Но главной чертой XVIII столетия стал тот колоссальный сдвиг в массовом человеческом сознании, который в итоге и определил весь дальнейший ход развития цивилизации. Именно в этом веке философия неожиданно перестала быть достоянием узкой группы людей «не от мира сего». Интерес к ней охватил широкие массы; философские сочинения пользовались не меньшей, а то и больше популярностью, чем литературные новинки, на глазах формируя новую генерацию людей.
Магистральный путь этой философии проходил через провозглашенные за десятилетия до того идеи Спинозы о секуляризации общества, веры в научное познание мира, отрицание религиозных догм и схоластики. Современниками Бааль-Шем-Това в Англии были Исаак Ньютон (1648–1727) и Джордж Беркли (1685–1753); во Франции — первый открытый атеист Поль Анри Гольбах (1723–1789), Вольтер (1694–1778), Дени Дидро (1713–1784), Жан-Жак Руссо (1712–1778) и др.; в Германии — великий Иммануил Кант (1724–1804) и И.-В. фон Гете (1749–1832) и др.
Этот век часто называют эпохой Просвещения, но, думается, правильнее назвать ее эпохой рационализма, который наступал по всем фронтам, оттесняя идею Б-га, Б-жественного происхождения и управления миром на задворки общественного дискурса и явно не задумываясь над тем, какими последствиями это может обернуться для всех сторон жизни человечества в ближайшем и отдаленном будущем.
Разумеется, идея Б-га не собиралась сдаваться без боя. Многие серьезные ученые не только не спешили отказаться от этой идеи, но и, оставаясь глубоко верующими людьми, видели в той же науке инструмент к познанию Творца и Его законов. Тот же Ньютон считал себя скорее теологом, чем физиком и был глубоко убежден, что в еврейском оригинале «Ветхого Завета» (то есть в ТАНАХе), и прежде всего в «Пятикнижии Моисеевом» (Торе) зашифрованы все тайны мироздания и отдавал попыткам их разгадки немалую часть своего времени. Строчку 19-ого псалма Давида «Небеса рассказывают о славе Б-га, о делах рук его повествует небосвод» он трактовал в том смысле, что само устройство Вселенной и все мироздание свидетельствует о существовании Творца. И эта мысль великого физика сама по себе очень близка к одной из базовых идей Бешта.
В том же направлении мыслил и великий шведский натуралист Карл Линней (1707–1778), видевший будущее не в противостоянии науки и религии, а в их симбиозе, взаимополезном сотрудничестве.
Одновременно XVIII век в Европе характеризовался повышенным интересом к мистике и оккультизму, что привело к появлению таких современников Бааль-Шем-Това как граф Сен-Жермен (предполож. 1712–1784), Алессандро Калиостро (1743–1795) и Эммануил Сведенборг (1688–1772). Последний утверждал, что может проникать в высшие и низшие духовные миры, видеть и общаться с их обитателями, читать мысли, предугадывать будущее и т. д. Что, заметим, также достаточно близко к тем тайным каббалистическим практикам, которыми владел Бааль-Шем-Тов.
Таким образом, само время настоятельно требовало появления в еврейской среде духовного лидера, который соответствовал бы его требованиям; сумел бы найти ответы на те вызовы, которое бросало еврейскому народу настоящее и, одновременно, заложили бы базу под сохранение иудаизма в будущем — вопреки всем тем духовным ветрам, которые уже повеяли над миром, но которым еще только предстояло превратиться в разрушающие все, что связано с религией и духовностью, ураганы.
Но в первой половине XVIII столетия эти новые ветры еще не успели дойти до срединной части Восточной Европы — того пространства, на котором сегодня расположены современные Польша, Украина и Белоруссия. Хотя и нельзя сказать, что эти места пребывали в глубокой спячке. Скорее, наоборот: это время стало продолжением начавшегося еще в середине XVII века процесса распада польско-литовской республики Речь Посполита, который и завершился первым ее разделом в 1772 году.
И хотя полякам тоже крепко досталось за предшествовавшие этому разделу полтора столетия, главными его жертвами стали, безусловно, евреи, и на то было сразу несколько причин.
