Бааль Шем-Тов. Личность. Чудеса. Легенды. Учение хасидизма - [7]

Вот как оценивает события 1640-х годов в Польше Пол Джонсон[41] в своей «Популярной истории евреев»:

«В 1648–1649 гг. на евреев юго-восточной Польши и Украины обрушилась катастрофа. Это событие, как мы увидим, имело по ряду причин огромное значение для истории евреев; непосредственным же его результатом, явилось то, что оно напомнило евреям, где бы они ни находились, о хрупкости их положения и яростной мощи тех сил, которые могут без предупреждения нанести по ним удар. Тридцатилетняя война оказалась огромным бременем для экспортных продовольственных ресурсов Польши. Именно благодаря своим польским связям евреям удавалось обеспечить различные армии продуктами питания. Больше всех от этих поставок выиграли польские помещики, больше всех потеряли польские и украинские крестьяне, которые наблюдали, как все большая доля их урожаев с выгодой продается прожорливым войскам. В условиях арендной системы, когда польские шляхтичи сдавали внаем евреям не только землю, но и находящиеся на ней сооружения (мельницы, пивоварни, винокурни, постоялые дворы), а также право сбора пошлин и получали за это гарантированную плату, евреи процветали и их количество быстро росло. Однако система эта была внутренне неустойчива и несправедлива. Помещики, которые зачастую вели расточительный образ жизни вдали от своих поместий, оказывали постоянное давление на евреев, поднимая арендную плату всякий раз, как договор возобновлялся; евреи же, в свою очередь, оказывали давление на крестьян.

На Украине возмущение несправедливостью было особенно сильным, поскольку обе категории угнетателей, католическая шляхта и еврейская прослойка, отличались в религиозном отношении от православного крестьянства. Некоторые из руководителей евреев чувствовали проявляемую по отношению к крестьянам несправедливость и осознавали опасность этого. Собрание раввинов и общинных лидеров, проходившее в 1602 году на Волыни, обратилось к евреям-арендаторам с призывом освобождать крестьян от работы по субботам и еврейским праздникам в качестве жеста доброй воли…

В конце концов, поздней весной 1648 года украинские крестьяне восстали под руководством мелкого шляхтича по имени Богдан Хмельницкий[42]; на их стороне были также запорожские казаки и крымские татары. Восстание было в первую очередь направлено против польской власти и католической церкви, и среди жертв оказалось много польских шляхтичей и духовенства. Но главный удар пришелся по евреям, с которыми у крестьян было больше всего точек соприкосновения; к тому же в критические моменты поляки всегда бросали своих союзников-евреев во имя собственного спасения. Тысячи евреев из деревень и штетлей кинулись искать спасения в больших укрепленных городах, которые превращались для них в западню. В Тульчине польские войска выдали евреев казакам в обмен на собственную жизнь; в Тернополе гарнизон вообще отказался впустить евреев. В Баре крепость пала, и все евреи были перебиты. Другая бойня произошла в Нароле. В Немирове казаки проникли в крепость, переодевшись поляками, „и они погубили в городе около 6000 душ“, согласно еврейским хроникам, „утопив несколько сот в воде, а также подвергнув всякого рода жестоким пыткам“. В синагоге они убивали евреев ритуальными ножами[43], после чего спалили дом дотла, порвали священные книги и попрали их ногами, а кожаные переплеты использовали для изготовления обуви»[44].

Как видим, Джонсон ищет оправдания резне, устроенной казаками Хмельницкого, обосновывая ее не столько звериным антисемитизмом последних, сколько политическими и экономическими причинами. Но правда заключается в том, что польские и украинские помещики накладывали на своих крестьян зачастую куда более тяжелый гнет, чем еврейские арендаторы, чувствуя себя, в отличие о последних совершенно безнаказанными. И потому иррациональная ненависть к евреям, демонизация их как носителей иной культуры и иного языка была в данном случае основным стимулом к погромам.

Реальность 1648–1658 гг. была куда страшнее относительно сухого описания Джонсона, и не случайно в польскую историю этот период вошел под названием «Потоп». В еврейском народном сознании события «хмельничины», в частности, 1648 г., запечатлелись как «гзерот тах» (`Господни кары 5408/1648) — эпоха зверской жестокости и бед.

Еврейские хроники того времени рассказывают о том, как «грудных младенцев резали на руках их матерей, разрывая на части, как рыб. Вспарывали животы беременным женщинам, вытаскивали младенца и били им по лицу матери; другим клали в разрезанный живот живую кошку, зашивали его и отрубали руки, чтобы они не могли вынуть кошку» и т. д.

К 1658 году на левом берегу Днепра не осталось ни одного еврея. Таким образом, казаки первыми осуществили на огромном пространстве нацистскую идею «юден фрай» — мира, свободного от евреев. Те, кому удалось (и, возможно, это важная деталь для нашего будущего повествования) были проданы туркам.

На правом берегу Днепра также сохранились лишь горстки уцелевших. Натан Ганновер (1610–1683) в своей хронике «Пучина бездонная» утверждал, что общее число погибших исчислялось сотнями тысяч. Еврейские историки 19 в. (а вслед за ними и другие) буквально приняли утверждение о количестве уничтоженных евреев, зафиксированное свидетелем восстания Н. Ганновером