Б.В.Г - [36]

Мих встревожился не на шутку. Тогда к нему подошел Нефью и молча отстранил мальчишку…

Дар спал. Он уже давно забыл, что спит. Раньше всегда помнил и выбирался из сна, как из бездонной ямы. А сейчас не было никакой ямы, чтобы из нее выбираться… Был город, в котором только начиналось сонное розовое утро. Где-то вдали нежно дышало остывшее к осени море, которое вообще бывало теплым только в середине лета… Нападавший за ночь снежок таял на пожухлой, но местами еще зеленой траве. Дару она показалась удивительно зеленой — не чета желтоватой «соломе» с хрупкими цветочками, выглядывающей из-под снега…

Небеса над головой, в розовых рассветных облачках, казались незнакомыми. Наверное, потому, что не давали ореола всему, что парит в вышине. Просто поднимался в высь огромный чистый купол, в жизни не знавший пепла…

…И дрогнуло сердце: войны в этом мире еще не было.

…Когда-то давно, возможно, Влад показывал именно этот город матери Дара. Но тогда здесь было великолепное жаркое лето. Тогда он отошел купить мороженого, а Рон осталась подождать у фонтана и, взглянув в водное зеркало, увидела свое лицо. Изменившееся; без мертвенной бледности, присущей всем людям, никогда не видевшим солнца. Оно было таким, каким и должно быть лицо у пятнадцатилетней девушки, выросшей в мире света и моря…

Рон чуть не заплакала от обиды. «Я не хочу возвращаться!». А потом почти что взмолилась: «Влад, сделай так, чтобы в этом мире никогда не было Войны!» и Влад ответил, что не властен над ним…

Тогда солнечному миру до Войны оставался год, или чуть больше. И после — пятнадцать лет до Закрытых Небес… Но теперь прошло тринадцать лет, и Война не грянула. Не этот ли мир видел сейчас Дар…

Дар побежал. В другое время он бы остановился — поглядеть на удивительный довоенный город, но сейчас ему было не до того… Он помнил дорогу. Очень хорошо помнил. И бежал туда, где в его мире были ржавые решетки, охранявшие то, что уже давно никому не нужно. А здесь был офис. И за решетками стояли стекла, а свет на полосочки резали вертикальные жалюзи…

…Я как раз закончил отчет и сидел рисовал в Максе мир под названием Эмеральд. Я, как Бог, сотворил Землю и Воду и начал подумывать о растительности, когда меня окликнули.

Я обернулся и увидел Регину. Она положила руку на плечо стоявшего рядом мальчика и молча взглянула на меня.

Мальчик… лет тринадцати… в потрепанной не особо чистой джинсе и разбитых ботах невероятного размера…

— Дар… — прошептал я.

— Папка… — сказал он сипло и потянулся было ко мне, но, похоже, испугался этого своего порыва. Тогда я сам его обнял, и не знал, то ли мне смеяться, то ли плакать…

Мартин отпустил меня домой без разговоров… Я шлепал по снегу, раскисшему в грязь, и рядом шел Дар.

Мифы и реальность перемешались. Я был уверен, что видел другой мир, и в то же время, мой сын был здесь. Как такое возможно?..

Но, поговорив с Даром минут пять, я подумал, что возможно. Это был тот самый мальчишка, из мира, не успевшего позабыть войны. И здесь он никогда не бывал раньше. Я всю дорогу рассказывал ему о таких простейших вещах, как трамваи, машины, фонтаны… Я купил ему мороженое — и то было в диковинку…

Я не знал, что делать, как он будет жить в этом мире… Но это мой сын. Неверующие могут посмотреть, как он на меня похож! И я вел его домой.

Он справится. Он приживется. И я ему в этом помогу.

Дома я научил Дара пользоваться душем и отправил мыться. Сам пока отыскал свою старую одежду, прикинув, что подойдет; и суп погрел… Разомлевший под душем и наевшийся горячего супа мальчишка на вопросы отвечать был уже не в состоянии и уснул, свернувшись калачиком, прямо на диване. Я накрыл его пледом и долго сидел рядом…

— …Не просыпается? — в который раз подошел спросить Мих.

Нефью опять ничего не ответил. Ни бровью не повел. Он сидел неподвижно, словно камень; положив ладонь на лоб Дара. И учитель, и ученик были бледны, как снег.

— Рая, — Мих взял ее за руку… — Чего он, а… Может, воды на него вылить, чтобы проснулся?..

— Нет, — ответила она холодно. — Это не простой сон. Его здесь нет. Слишком далеко ушел и не вернулся. Неф зовет его, но безрезультатно.

Беспокойство задело даже Скирра. Он не находил себе места. Метался между Михом и Раей и Даром с Нефью. Мих его волнение чувствовал явно. Волнение, непонимание и нарастающий страх. Ему самому было так же тревожно и страшно.

«Его здесь нет»… а что же тогда здесь… живой мертвец…

…Дар никогда не просыпался так легко. Он и сам удивился. Никакой ямы, из которой надо выбираться. Просто открыл глаза и увидел спальню, залитую мягким светом ночника. Услышал голоса на кухне.

Из-под теплого пледа Дар вылез с сожалением — после сна телу было зябко, — и отправился проверить, что на кухне делается. А там навстречу ему обернулись отец и какая-то женщина с рыжими волосами, тронутыми сединой.

— Дар, это Шура, моя жена, — сказал отец.

— Очень приятно, — кивнул Дар, стараясь не выдать обиды… «А говорил, что маму помнишь… и любишь…» — Можно чаю?..

— Конечно… — пожал плечами Влад. Невысказанную обиду он все-таки почувствовал…

Горячий чай, почти кипяток, Дар прихлебывал долго и ни словечком не обмолвился за это время. Влад и Шура молчали тоже. После же Дар не придумал ничего лучше, чем пойти спать снова. Шура хотела постелить ему на диване, но Дар отказался и не раздеваясь забрался под полюбившийся ему теплый плед…