Азов. За други своя - [89]
Внезапно многоголосое "ура!" грянуло над крепостной стеной. Чайки, рассевшиеся на Водяной башне, взлетели, испуганно захлопав крыльями. Карамурсаль в середине строя задымился и начал отваливать в сторону. С него выкинули весла, и рабы вразнобой вспенили воду широкими гребками.
Осип резко обернулся, блестя глазами:
— Васильевы, слышь!
— Больше некому. — Татаринов азартно поправил шапку.
Первый струг переложил руль, нос упёрся точно в образовавшуюся брешь. Тут же и второй турецкий корабль вздрогнул от крепкого взрыва — братья Васильевы на скрытной лодке пробивали товарищам дорогу. За первым стругом, словно утята за мамой-уткой, выстроились и остальные. Яростно палили ружья с соседних карамурсалей, казаки, прикрывшись щитами, отвечали, струги уверенно продвигались сквозь линию вражеских судов. Великий Дон встречал отчаянных сынов мелкой волной и попутным ветром.
Взрыв бомбы вдруг вспыхнул, показалось, на волне. Полетели кверху куски досок, вспучилась вода на том месте и всё пропало.
— Васильевы никак, — сказал кто-то, и кулаки сжались ещё крепче. Все понимали, что донцы своею жизнью открыли дорогу отступающим товарищам.
— Земля им пухом!
— Вода, точнее.
— Гарны хлопцы были!
И снова взоры наблюдателей прикованы к казакам, пробивающимся в крепость. Некоторые несмело улыбались, вглядываясь в дымы над Доном, другие хмурились, знали, ещё ничего не решено. Осип вдруг попросил трубу у Серафима. Навел стекло на примерное место высадки рыскарей, брови собрались к переносице:
— На берегу-то их скоко!
— А сколько ещё на подходе! — Серафим невольно сжал рукоять сабли. — Не пройдут наши! Надоть подсобить.
К нему обернулся Михаил Татаринов:
— Надо-то надо. А как?
— Да как? Выйти гуртом в ворота и пробить дорожку.
— Ага, — подключился к разговору Осип, — и все там поляжем.
Серафим нервно сжимал кулаки.
— А и поляжем, так что ж?
Осип молча поднял трубу.
Словно в половодье ручейки, стремящиеся к морю, стекались вражеские силы на берег Дона. Встречать казаков собрались и пешие краснокафтанники, и конные татары, разодетые в разноцветные халаты. Расталкивая всех, к берегу пробиралась конная рать панцирных сипахов.
— И скольки же их там, тыщщи? — Какой-то казак завернул шапку на затылок.
Серафим попытался сосчитать. Но тут же бросил — турок толпилось десятки тысяч. Он бы до ночи не сосчитал и половину.
В сумеречной вечерней прохладе затухали отблески заходящего солнца. Наконец начало темнеть. Осип убрал бесполезную теперь трубу, хмурясь и низко опустив голову, проговорил:
— Ничего не сделать…
К нему метнулась женская тень. Красава выпрямилась напротив, гневно сжимая губы:
— Как "не сделать"? Что ты такое говоришь?
Подбежали ещё жёнки. Дуня Толмач, удерживая дрожь в коленях, встала рядом, раздувая ноздри. Марфа, наседая, требовательно ударила кулаком в ладонь:
— Сделайте что-нибудь…
Разом все зашумели. Осип устало вытер капельки пота на виске, ладонь медленно разгладила морщины лица. Дождался тишины:
— Вот так вот…
Красава растерянно оглянулась на казаков. Они прятали глаза.
— Миша Татаринов? Как же это? Ведь полягут!
Михаил Татаринов отвёл взгляд.
Вперёд шагнул Серафим:
— Разреши, батька, я с запорожцами попробую помочь. В спину ударим — может получиться.
Плечи Осипа поднялись глубоким вдохом и опустились:
— Только и черкасов погубишь.
Серафим закусил губу, кулак сжался и разжался.
В толпе казаков послышался голос:
— Подходят наши.
Толкаясь, все сыпанули к краю разрушенной стены, откуда открывался вид на прибрежную донскую полоску. Струги неторопливо приближались, встречая их, волновалась, покачиваясь на ветру, кромка чекана. Турки кричали, сипахи накладывали стрелы на тетивы, но не стреляли. И вдруг разом закинули луки за плечи, тут же в руках сверкнули на закатном солнце поднятые сабли.
— Порубить казаков решили, гады, — незаметно подошёл и встал позади Тимофей Лебяжья Шея.
— Или в полон взять… — Татаринов вытянулся, опершись на друга, чтобы лучше видеть.
Носы стругов уткнулись в камыши, казаки, сжимая сабли, запрыгали через борта в мелкую воду. Атаманы разом выдохнули: защитники крепости в бессильной ярости схватились за рукояти сабель, топорища; Красава прижала ладони к горящим щекам:
— Что же деется?
Дуню снова качнуло. Подруга поддержала её, не глядя — не было сил отвести глаз от разгоревшейся битвы. Губы быстробыстро зашептали молитву.
Можно было только догадываться, что происходит за турецкими спинами. Сипахи малость отступили, небольшая щель появилась в из рядах, и в толпе зашумели — росток надежды проклюнулся и… умер. Враги сомкнули ряды.
Серафим решительным шагом приблизился к атаманам:
— Как хотите, казаки, а я вывожу запорожцев.
Тимофей Яковлев с разгорающейся надеждой в глазах оглянулся на Осипа:
— А может, и верно, помогут. Ну, негоже так-то…
Осип рывками потёр ладонью потную шею, переглянулся с Татариновым. Михайло по-новому взглянул на запорожца, в глазах заблестело.
— Рискни, Серафимка. Ты навроде брат названый Лукиным. А их там трое.
Атаман рубанул воздух:
— А нехай идуть!
Серафим рванул с места, как застоялая лошадь.
В густом сумраке Муратко Тепцов распахнул ворота. Две сотни запорожцев и сотня добровольцев-донцов незамеченными выскользнули из крепости. Пороха в Азове почти не оставалось, и они отправились на вылазку только с саблями и ножами. В первом ряду задавал темп бега Серафим Иващенко. Присоединившиеся к черкасам атаманы Тимофей Яковлев и Тимофей Зимовеев отправились рядовыми казаками. Последним из крепости выскочил Михаил Татаринов. Прижимая саблю к ноге, он стремительно догонял ушедших вперёд товарищей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В кубанской станице Курской на одном из собраний казачьего круга начальник автоколонны бурового предприятия Никита Егорович Жук вызвался стать Атаманом, и не формальным, а настоящим. Станичники, уставшие от засилья пьяниц, наркоманов, хулиганов, общего беспорядка в родном селении и не надеясь на власти, единогласно избрали нового Атамана. Они хорошо знали деятельный характер потомственного казака и не ошиблись — вместе с такими же неравнодушными людьми, как и он сам, Жук начал наводить порядок в Курской.
Роман Дмитрия Конаныхина «Деды и прадеды» открывает цикл книг о «крови, поте и слезах», надеждах, тяжёлом труде и счастье простых людей. Федеральная Горьковская литературная премия в номинации «Русская жизнь» за связь поколений и развитие традиций русского эпического романа (2016 г.)
Роман «Испорченная кровь» — третья часть эпопеи Владимира Неффа об исторических судьбах чешской буржуазии. В романе, время действия которого датируется 1880–1890 годами, писатель подводит некоторые итоги пройденного его героями пути. Так, гибнет Недобыл — наиболее яркий представитель некогда могущественной чешской буржуазии. Переживает агонию и когда-то процветавшая фирма коммерсанта Борна. Кончает самоубийством старший сын этого видного «патриота» — Миша, ставший полицейским доносчиком и шпионом; в семье Борна, так же как и в семье Недобыла, ощутимо дает себя знать распад, вырождение.
Роман «Апельсин потерянного солнца» известного прозаика и профессионального журналиста Ашота Бегларяна не только о Великой Отечественной войне, в которой участвовал и, увы, пропал без вести дед автора по отцовской линии Сантур Джалалович Бегларян. Сам автор пережил три войны, развязанные в конце 20-го и начале 21-го веков против его родины — Нагорного Карабаха, борющегося за своё достойное место под солнцем. Ашот Бегларян с глубокой философичностью и тонким психологизмом размышляет над проблемами войны и мира в планетарном масштабе и, в частности, в неспокойном закавказском регионе.
Сюжетная линия романа «Гамлет XVIII века» развивается вокруг таинственной смерти князя Радовича. Сын князя Денис, повзрослев, заподозрил, что соучастниками в убийстве отца могли быть мать и ее любовник, Действие развивается во времена правления Павла I, который увидел в молодом князе честную, благородную душу, поддержал его и взял на придворную службу.Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
В 1977 году вышел в свет роман Льва Дугина «Лицей», в котором писатель воссоздал образ А. С. Пушкина в последний год его лицейской жизни. Роман «Северная столица» служит непосредственным продолжением «Лицея». Действие новой книги происходит в 1817 – 1820 годах, вплоть до южной ссылки поэта. Пушкин предстает перед нами в окружении многочисленных друзей, в круговороте общественной жизни России начала 20-х годов XIX века, в преддверии движения декабристов.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.