Азов. За други своя - [63]
Тут Матвей очень даже к месту покачал расстроенно головой:
— Я тоже слышал.
Бойцы, прислушивавшиеся к разговору, уважительно закивали: "Раз и эти слышали, знать, не врут люди".
— Более того, уважаемые, — Гришка тоже чуть склонился. — Говорят, что шахи и беки уже так отчаялись что-нибудь сделать с этими казачьими вылазками, что махнули рукой. Мол, всё равно всех не перережут.
Турки возмущённо загудели.
— Неужто такое возможно? — засомневался десятский. — Разве нельзя выставить ну, дополнительные караулы, там. Засады.
— Хе, да казакам что караулы, что засады — на один плевок. Слышал я, что они, как звери, в темноте видят. И слух у них, как у летучих мышей.
— Вах-вах, — запереглядывались турки. — Как звери?!
— И слух, как у мышей?
— А что, они могут!
— А я слышал, что среди них и оборотни есть. — Молодой турок с заячьей губой оглянулся с опаской. — И что по ночам одни режут нас, татар и турок, а другие…. — Он ещё раз быстро оглянулся. — Едят.
Несмотря на неверный свет от костра, Матвей заметил, как побледнел десятский. Кто-то охнул, а другой подвинулся поближе к огню.
— Спаси нас Аллах! — Ышик, скрывая опаску, потянулся к казану. К его счастью, каша оказалась готова.
Приободрившийся командир дал команду разбирать ложки. Народ, улыбаясь, подсел поближе. Все замолчали, только глухой стук деревянных инструментов о стенку казана да недружное чавканье нарушали тишину позднего вечера.
Казаки тоже не чинились. Налазав по рву, где они собирали дрова, проголодались изрядно. Каша у турок получилась знатная. Матвей никак не соврал, похвалив готовников. Когда угощение закончилось, пластун молча облизал ложку:
— А ещё я слышал от надёжных людей, что сюда двести тысяч русского войска идуть. Вот. — Упрятав орудие в карманчик на поясе, пристально оглядел растерявшихся врагов.
Первым очнулся десятский:
— Неужто так? А откуда такие сведенья?
— У меня знакомец при готовне истопником. Он слышал, как командиры янычар говорили.
— А ты, Матвей, тоже это слышал?
Казак сурово нахмурился:
— Слышал. Но мне то говорил друг, он у меня в сипахах служит.
— Как же так? Как же мы с ними со всеми сладим? — Парень с заячьей губой заглянул в глаза десятскому.
— Цыц! — Тот неожиданно сорвался. Скорей всего, чтобы прикрыть растерянность. — Нельзя верить всему, что говорят. И вообще спать давайте. — Он недружелюбно оглядел пришлых мужиков.
Матвей догадался: ему сейчас страсть как хотелось выставить гостей вон с их неприятными известиями. Но гостеприимность, впитавшаяся от родителей с рождения в плоть и кровь, не позволяла. Вовремя подсуетился Гришка, видимо, тоже почувствовав напряжение момента.
— Ну, благодарствую, уважаемые. Мы, пожалуй, дальше двинем, своих искать.
— Куда ж вы на ночь глядя? Разве ж в темноте найдёте кого? — Голос звучал фальшиво. Все, что хотел сейчас десятский, это чтобы чужаки убрались.
Раскланявшись с хозяевами, разведчики так и поступили.
Удалившись шагов на пятьдесят, где турки уже не могли их слышать, оба разом остановились.
— Ну что, дядька Матвей, пугнём вражин?
— А то. — Чубатый вытянул из ножен кинжал.
— Тогда туда. — Пластун вытянул руку. — Там у них народу много сидит. По краю пройдем.
— Съесть, что ли, парочку?.. — задумчиво протянул Матвей.
Гришка хихикнул:
— Обязательно. А то ж мы не перевёртыши?!
Подкрасться к дежурному, вышагивающему по этой стороне широкого лагеря турок, было несложно. Он так громко бухал обуткой, что можно было и не красться. Гриша так и сделал. Проходя будто мимо, задержался, спрашивая о своих. Часовой, обрадовавшись человеку, с которым можно поговорить, даже разулыбался. А то, поди, трясся, запуганный страшилками про казаков. И охотно шагнул ближе.
Аккуратно опустив труп невезучего турка, Гришка тихо пробурчал:
— Вот учат их, учат рыскари. А они как были дубинами, так и остались. Нет, ну разве можно так бестолково вести себя на посту?!
Матвей фыркнул в темноту.
Оба, уже на полусогнутых, поспешили к крайним туркам, уложенным ровной полоской бугорков. Среди спящих кое-где возвышались островки засидевшихся полуночников. Темнота ещё не загустела до кисельной вязкости, и смазанные фигуры пока виделись издалека. У самого края турки устроились рядами. Кто спал, кто разговаривал. Немного левее пели, приглушая заунывные голоса. На казаков не обращали внимания, и они присели возле группы притихших турок. Кто-то окликнул их. Матвей напряг голос.
— От своих отбились, посидим с вами, а то страшно.
Похоже, ответом удовлетворились, во всяком случае, больше их не трогали. Посидели, потом и прилегли. Зябко, сырой ветер несёт от Дона ночную свежесть, быстро остывающая земля тоже холодит. Как бы поясницу не прихватило. А что, по ночам уже совсем не жарко. А турки-то почти без одежды тёплой. Вон, кутаются, кто во что горазд. Ворочаются, кряхтят, ругают войну и всех командиров вместе взятых. Да, не нравится им тут, на Дону. Так топайте назад, никто не расстроится.
Лагерь медленно засыпал. Казаки тоже притихли. На душе у Матвея тревожно, вот-вот часового хватятся. Пора бы начать. Гришка тоже переживает. Подтянулся головой к голове:
— Ну чё, дядька Матвей? Айда погуляем по рядам.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В кубанской станице Курской на одном из собраний казачьего круга начальник автоколонны бурового предприятия Никита Егорович Жук вызвался стать Атаманом, и не формальным, а настоящим. Станичники, уставшие от засилья пьяниц, наркоманов, хулиганов, общего беспорядка в родном селении и не надеясь на власти, единогласно избрали нового Атамана. Они хорошо знали деятельный характер потомственного казака и не ошиблись — вместе с такими же неравнодушными людьми, как и он сам, Жук начал наводить порядок в Курской.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.