Азенкур: Генрих V и битва которая прославила Англию - [22]
Казнь Бурнонвиля была только началом. Несмотря на то, что некоторые жители Суассона вступили в сговор с арманьяками и активно помогали в его захвате, город был разграблен с жестокостью, ставшей почти легендарной. Мужчины были убиты, женщины, включая монахинь, изнасилованы, а церкви разграблены в поисках сокровищ. Арманьяки, как говорили, вели себя хуже сарацин, и не один хронист пришел к выводу, что поражение при Азенкуре, которое было нанесено в день праздника святых башмачников Суассона в следующем году, было божественным возмездием за их преступления против города. Стало популярным утверждение, что ничто из того, что англичане причинили многострадальным жителям северной Франции, не превзойдет тех страданий, которые причинили им их собственные соотечественники.[106]
После жестокого разграбления Суассона арманьяки ворвались в самое сердце владений герцога Бургундского и осадили Аррас, "щит, стену и оплот Западной Фландрии".[107] На этот раз, однако, они встретили стойкую оборону и отсутствие предателей в стенах города. Осада заглохла из-за нехватки денег, припасов и воли, усугубленной вспышкой дизентерии, бичом осаждающих армий. Но Иоанн Бесстрашный был сильно напуган, и страх побудил его снова заключить мир. 4 сентября 1414 года, действуя через своего брата Антуана, герцога Брабантского, и свою сестру Маргариту, жену Вильгельма, графа Эно, Голландии и Зеландии, он заключил Аррасский мир, который должен был прекратить все военные действия, амнистировать всех участников с обеих сторон и запретить любое бунтарство. Ни одна из сторон не намеревалась соблюдать этот договор, но он позволил еще раз временно прекратить военные действия без потери лица для обеих сторон. Действительно, Иоанну Бесстрашному удалось почти десять месяцев избегать личной клятвы соблюдать мир, а когда он все-таки сделал это, 30 июля 1415 года, она была настолько обставлена обтекаемыми оговорками, что практически не имела смысла.[108]
Иоанн Бесстрашный прекрасно понимал, что к тому времени, когда он на формально ратифицировал договор, Аррасский мир уже не имел никакого значения. По ту сторону Ла-Манша Генрих V собрал один из самых больших флотов вторжения за всю историю человечества и был готов отплыть во Францию.
Английская военная интервенция во Францию была вероятна с момента воцарения Генриха V. В конце концов, он принимал непосредственное участие в экспедиции графа Арундела в 1411 году, а также, как ошибочно полагали французы, в экспедиции Кларенса в следующем году. Никто, кроме, возможно, самого Генриха, не ожидал, что на этот раз англичан не пригласят для оказания помощи одной или другой враждующей стороне, а вторжение будет самостоятельным, без предупреждения и исключительно в своих собственных целях. Французские принцы были настолько увлечены своими личными распрями, что это просто не пришло им в голову. Они дорого заплатили за отсутствие воображения.
Генрих ждал и готовился к такой возможности с момента своего восшествия на престол. Хотя установление законности и порядка в его собственном королевстве было приоритетной задачей, она не была единственной и постоянно соперничала за его внимание с внешнеполитической. В отличие от своего отца, Генрих не просто реагировал на события на континенте, а активно пытался влиять на них. У нового короля было две цели: нейтрализовать те приморские государства, которые традиционно вступали в союз с Францией против Англии, и защитить английское торговое судоходство и прибрежные города от нападений.
Испанское королевство Кастилия постоянно помогало французам против англичан, несмотря на то, что его регент, вдовствующая королева Екатерина, была сводной сестрой Генриха IV.[109] Кастильские галеры часто нападали на английские суда на пути в Аквитанию и обратно, а небольшой кастильский корабль под командованием "непобедимого рыцаря" Дона Перо Нино в начале 1400-х годов совершил несколько набегов на Бордо, Джерси и юго-западное побережье Англии, угоняя корабли, грабя и сжигая города и убивая их жителей. Новый король заключил перемирие с Кастилией, назначив арбитров для урегулирования споров и претензий, возникавших с обеих сторон, и сохраняя перспективу окончательного мира в ходе продолжающихся переговоров. Для Генриха V было характерно то, что он не позволял нарушениям перемирия оставаться без последствий, даже если они совершались его собственной стороной. Уже 17 мая 1413 года он приказал освободить два испанских корабля, "Сейнт Пере де Сейнт Майо эн Бискай" и "Сент Перси" вместе с грузом, которые были захвачены и доставлены в Саутгемптон его собственным кораблем, "Габриэль де ла Тур".[110] Эта примирительная политика достигла своей краткосрочной цели — предотвратить любое кастильское вмешательство в английские дела.
"Величайшими скитальцами и величайшими ворами", согласно современной политической легенде, были не испанцы, а бретонцы. Хотя географически Бретань была частью Франции, она была практически независимым государством, со своей административной и судебной системами, небольшой постоянной армией и собственной валютой. На протяжении веков герцогство поддерживало тесные политические связи с Англией. Сын Генриха II Джеффри был графом Бретани в XII веке, молодые бретонские принцы воспитывались при английском королевском дворе в XIII веке, английские солдаты и наемники сыграли решающую роль в бретонских гражданских войнах XIV века, а в 1403 году Генрих IV женился на Жанне Наваррской, вдове Жана V, герцога Бретани. Несмотря на эти тесные связи и зависимость Англии от импорта соли из залива Бурнеф,
