Азеф - [80]

Это, увидав выехавшую из Чернышевского переулка на Тверскую площадь коляску Дубасова, уже готовую скрыться в воротах дворца, бросился наперерез ей седой лейтенант, швырнув под рессоры коробку конфет.

Тяжело дыша, не разбирая, сколько он сунул извозчику, Азеф в кафе Филиппова на Тверской в изнеможении и испуге опустился у столика. Вокруг кричали люди – «Генерал-губернатор! Убит! Дубасов!»

На торцах площади у дворца, возле убитых рысаков валялся, разорванный в куски, адъютант Дубасова граф Коновницын. Поодаль, с седой головой, странно раскинул руки окровавленный труп молодого лейтенанта.

Раненого Дубасова вели под руки в покои дворца.

13

В полчаса девятого генерал Герасимов ждал Азефа. Генерал ходил по паркетной зале, был в военном. Шпоры звенели отрывисто, доносясь во все шесть комнат. Судя по заложенным за спину рукам и слишком быстрому звону шпор, генерал был взволнован и в нетерпении.

Когда в передней раздался звонок, генерал полузлобно протянул – «аааааа».

– Я запоздал, – глухо говорил Азеф, отряхивая капли дождя с цилиндра.

– Я вас жду полчаса.

Азеф кряхтя снял пальто, кряхтя повесил на вешалку, потирая руками лицо, пошел за Герасимовым. С виду он был спокоен. Генерал же напротив шел, готовя жестокие слова.

– Потрудитесь сказать, где вы были во время покушения, Евгений Филиппович? – проговорил Герасимов, когда меж их креслами стал курительный прибор.

– В Москве, – доставая из кармана спички, оказал Азеф. – Даже был арестован в кофейне Филиппова, что не особенно остроумно. Я выехал, чтоб захватить дело.

– И не ус-пе-ли? – расхохотался злобно Герасимов.

– Дубасов спасся чудом! Коновницын убит на глазах всей охраны! Вы понимаете или нет, что мне скажут в министерстве?!

– Ну, знаю, – лениво проговорил Азеф, – но что вы от меня хотите, я не Бог, я не давал вам слова, что революционеры никого никогда не убьют, это неизбежно…

– Не финтить! – в бешенстве закричал Герасимов.

– Забываете?!

Дым заволакивал лицо Азефа, оно становилось каменным.

Герасимов замолчал, стараясь подавить бешенство.

– Евгений Филиппович, – проговорил он тихо, – в нашей работе всё построено на доверии. Сегодня в департаменте Рачковский заявил, что московское дело – ваше. Скажите прямо: – у вас были данные, что покушение назначено на время парада? – и серостальные глаза не выпускали черных глаз Азефа.

– Либо вы мне верите, либо нет, – лениво сказал Азеф. – Я хотел захватить всё дело, Дубасов сам виноват.

Я указал маршрут, сказал, чтоб из предосторожности выезжали на Тверскую из Брюсовского, а они выехали из Чернышевского. Герасимов похрустывал пальцами, смотря в пол.

– Кто ставил дело?

– Не знаю.

– А я знаю, что Савинков! – закричал Герасимов.

– Возможно, – пожал плечами Азеф, – в ближайшие дни узнаю.

– Я уверен. Но понимаете вы, что получается, или нет? Вы просили не брать Савинкова, потому что он вам нужен. Я не брал. А теперь? Мы с вами ведем сложнейшую канитель, а Савинков на глазах всей Москвы убивает? Так мы ни черта не вылущим, кроме как самих себя! Рачковский, будьте покойны, намекнет кому надо.

– Это будет сознательная ложь с его стороны. Но если вы этому верите, то арестуйте меня, – и Азеф стряхнул пепел в никелевую пепельницу на приборе.

В комнате наступила большая пауза.

– В Москве я узнал, что в Петербурге хотят готовить на Дурново, повели наблюдение трое извозчиков. Герасимов подошел к письменному столу.

– Один живет на Лиговке, улицу не знаю, брюнет, еврей, но мало типичен, выезжает на угол Гороховой в три часа. Другой – газетчик, лохматый, русский, в рваном подпоясанном веревкой тряпье, почти как нищий, у Царскосельского вокзала. Дурново не должен ездить в карете, пусть идет пешком. И в пути принимает меры предосторожности, не то будет плохо.

Азеф сидел спокойно, заложив ногу на ногу, виден был розовый носок. Ботинок острый, лакированный на высоком каблуке.

– Есть еще?

– Послезавтра дам точные данные, сможете взять. Взволнованность Герасимова, как будто, прошла. Он знал, что сказать в министерстве, и сложив блокнот, вставил в него карандаш.

– Вы ручаетесь, что с Дурново не повторится дубасовская история?

– Будем надеяться, – пожал плечами Азеф. Но вдруг увидал, что генерал улыбается и пипка на его щеке заметалась.

– У меня есть терпение, но не столько, как вы думаете. И ума больше, чем кажется. В данном случае мои условия коротки: всех боевиков на Дурново сдать. Если хоть одно покушение будет удачно и ваша роль также неясна, как в Дубасове, не пожалею. Дубасова запишем а конто революции. Больше таких не будет, ни одного. Савинкову гулять довольно. Не допущу, чтоб шлялся по России и убивал, кого ему нравится. Не позднее этого месяца я его возьму. Ваше дело обставить шито крыто.

– Хорошо, – проговорил Азеф, – только его брать надо не здесь.

– Отошлите. Говорили, что хотели ставить на Чухнина? Вот и пошлите. Мы отсюда отправим людей.

Азефу показалось, что генерал выбивает из под него табуретку и он повисает в петле.

– Подумаю, – проговорил он, – только не понимаю вашего отношения. Запугиванье. Я не мальчик. Не хотите, не буду работать, я же вам обещал…

– Ээээ, батенька, обещаньями дураков кормят. Азеф вынул платок, отер лоб.