Азбука - [119]
В этом контексте словарь с его упорядоченностью говорит о возможности приближения к мимесису. «Азбука» Милоша — это иконический знак мира, культуры. В пространстве этого текста автор и читатель связаны общей целью: догнать ускользающий и постоянно обновляющийся смысл вещей.
Форма словаря в равной степени предоставляет свободу и тому, кто его пишет, и тому, кто его читает. Руку автора направляет память, в которой люди, вещи, события, мысли связаны ассоциативными переходами, а не хранятся в жестко зафиксированных логикой парадигмах. Автор — одновременно и наблюдатель истории, и ее участник: его биография — судьба в «клубке сплетенных судеб» не только своего столетия, но и судеб своих предшественников в литературе и интеллектуальной истории. Поэтому у писателя нет времени, чтобы доводить сказанное до стилистического совершенства (cyzelowanie). Поэтому атрибуты словаря как художественной формы — стилистическая дистилляция и редуцированность, или выборочность отображаемых объектов. Милош отмечает: кому-то сама выборка (словник) может показаться случайной, но она не случайна для него. Читателю же предоставлена возможность выбора стратегии чтения: по порядку или выборочно, тематически или передвигаясь по внутрисловарным ссылкам, прокладывая маршруты в гипертекстовом пространстве. У Милорада Павича: «…чем больше ищешь, тем больше получаешь; так и здесь счастливому исследователю достанутся все связи между именами этого словаря»[516].
И одновременно «Азбука» — это книга о самом Милоше, его «интеллектуальная биография», не требующая хронологии, попытка самоопределения (a search for self-definition). Что значит для Милоша — быть Милошем? В автобиографическом словаре этой проблеме посвящена отдельная статья («Autentyczność»): «Я всегда боялся, что притворяюсь кем-то другим, не тем, кто я на самом деле». Человеку крайне трудно обнаружить зафиксированную точку — себя самого, пребывающего вне стилистических влияний, «утвержденных» культурой форм и традиций, заимствованных направлений мысли. В качестве художественной формы словарь позволяет автору не столько пунктирно наметить границы памяти, сколько очертить аутентичность — обозначить свое место в культуре. Это происходит в тот момент, когда Милош пишет о тех, с кем его мысль звучала в унисон или в одной тональности: Уильяме Блейке, Симоне Вейль, Оскаре Милоше.
Несмотря на кажущуюся закрытость (от А до Я, или от А до Z в оригинале) словарь — открытая книга, текст, идеальная структура которого всегда «чуть впереди своего автора» текст, смысловая потенция которого больше того, что в нем актуализировано. Словарь как интеллектуальная биография пишется не сразу, а с возвращениями: «…разные мои прозаические произведения складываются в своего рода мозаику — роман о двадцатом веке».
Действительно: в 1997 году «Abecadło Miłosza» («Азбука Милоша»), в 1998 году «Inne Abecadło» («Другая азбука»), в 2001 году «Abecadło». И даже с уходом Милоша его словарь не стал закрытой структурой. Он открыт для комментариев и переводов, для чтения на разных языках, для читательских заметок на полях. Каждый из нас прочтет эту книгу, опираясь на свой текст памяти, на свою «азбуку». И по мере роста «словаря» нашей жизни будет расти и книга Милоша.
Елена Бразговская
Книга выдающегося польского поэта и мыслителя Чеслава Милоша «Порабощенный разум» — задолго до присуждения Милошу Нобелевской премии по литературе (1980) — сделала его имя широко известным в странах Запада.Милош написал эту книгу в эмиграции. В 1953 г. она вышла в Париже на польском и французском языках, в том же году появилось немецкое издание и несколько англоязычных (в Лондоне, в Нью-Йорке, в Торонто), вскоре — итальянское, шведское и другие. В Польшу книга долгие годы провозилась контрабандой, читалась тайком, печаталась в польском самиздате.Перестав быть сенсацией на Западе и запретным плодом у нас на Востоке, книга стала классикой политической и философской публицистики.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга нобелевского лауреата 1980 года Чеслава Милоша «Придорожная собачонка» отмечена характерными для автора «поисками наиболее емкой формы». Сюда вошли эссе и стихотворения, размышления писателя о собственной жизни и творчестве, воспоминания, своеобразные теологические мини-трактаты, беглые заметки, сюжеты ненаписанных рассказов. Текст отличается своеобразием, богатством мысли и тематики, в нем сочетаются проницательность интеллектуала и впечатлительность поэта.
Чеслав Милош не раз с улыбкой говорил о литературной «мафии» европейцев в Америке. В нее он, кроме себя самого, зачислял Станислава Баранчака, Иосифа Бродского и Томаса Венцлову.Не знаю, что думают русские о Венцлове — литовском поэте, преподающем славянскую литературу в Йельском университете. В Польше он известен и ценим. Широкий отклик получил опубликованный в 1979 г. в парижской «Культуре» «Диалог о Вильнюсе» Милоша и Венцловы, касавшийся болезненного и щекотливого вопроса — польско-литовского спора о Вильнюсе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ни один писатель не может быть равнодушен к славе. «Помню, зашел у нас со Шварцем как-то разговор о славе, — вспоминал Л. Пантелеев, — и я сказал, что никогда не искал ее, что она, вероятно, только мешала бы мне. „Ах, что ты! Что ты! — воскликнул Евгений Львович с какой-то застенчивой и вместе с тем восторженной улыбкой. — Как ты можешь так говорить! Что может быть прекраснее… Слава!!!“».
Антон Иванович Деникин — одна из важнейших и колоритных фигур отечественной истории. Отмеченный ярким полководческим талантом, он прожил нелегкую, полную драматизма жизнь, в которой отразилась сложная и противоречивая действительность России конца XIX и первой половины XX века. Его военная карьера повенчана с такими глобальными событиями, как Русско-японская, Первая мировая и Гражданская войны. Он изведал громкую славу побед и горечь поражений, тяготы эмиграции, скитаний за рубежом. В годы Второй мировой войны гитлеровцы склоняли генерала к сотрудничеству, но он ответил решительным отказом, ибо всю жизнь служил только России.Издание второе, дополненное и переработанное.Издательство и автор благодарят Государственный архив Российской Федерации за предоставленные к изданию фотоматериалы.Составитель фотоиллюстративного ряда Лидия Ивановна Петрушева.