Азбука гардемарина - [11]
И, наконец, 2 августа 1723 г. был произведен смотр флота. Произошла своего рода передача эстафеты — дедовские традиции перешли к молодому российскому флоту. На невской глади выстроились 20 линейных кораблей и один фрегат под общей командой генерал-адмирала Апраксина. Авангардом командовал адмирал Крюйс, арьергардом — сам Петр. Причем Апраксин находился на самом видном месте ботика. Петр — на руле. На баке роль лоцмана выполнял вице-адмирал князь Меньшиков. Канониром на время проведения церемонии стал обер-цейхмейстер Отто. Он должен был произвести ответный залп из четырех малых пушек в ответ на салюты флота.
Кто же был на веслах этой обновленной реликвии? Там красовалась четверка гребцов — вице-адмирал Сивере и Гордон, контр-адмирал Синявин и Сандерс. По протоколу — ботик, приветствуемый императорским салютом, обходил все корабли Балтийского флота.
Наступил конец августа, и ботик снова оказался в центре внимания — в Петербурге праздновали мир со шведами. Когда же праздники закончились, судно установили в открытом каземате в Петропавловской крепости.
И лишь год спустя (30 августа) «дедушка русского флота» вновь принял участие в торжественном шествии к Невскому монастырю.
А через два дня, не успели еще улетучиться впечатления петербуржцев от этого блистательного действа, как Петр Великий повелел: «Ботик в 30 числе (августа) дня торжествовать выводить повсегодно на воду и заметь при Александро-Невском монастыре».
Насколько русский император дорожил этой семейной реликвией, своего рода фамильным ключом к новому флоту, можно судить и по петербургским и московским торжествам, и по той, приведенной выше, записке о найденном ботике, составленной нашим монархом.
С кончиной Петра — о флоте, а тем более о ботике позабыли. О нем не вспоминали вплоть до начала эпохи Елизаветы Петровны.
В начале XIX в. (в 1803) в 100-летний юбилей Петербурга петровский ботик вновь оказался в центре внимания. Но поскольку время сделало свое дело, он уже не плыл, а горделиво возвышался на палубе 110-пушечного корабля «Гавриил».
И, наконец, уже во времена Николая I, ботик, установленный на палубе парохода «Геркулес», обошел весь флот и принял почести. Сам же государь находился в то время на пароходе «Ижора». На этот раз флот был собран на кронштадтском рейде под командой 84-летнего адмирала Кроуна (это событие историки относят к 1836).
Когда же Россия праздновала 200-летний юбилей нашего великого преобразователя, ботик с большими предосторожностями был отвезен в Москву на Политехническую выставку. Совершал он свой путь туда и обратно по недавно построенной Николаевской железной дороге (в 1872), а вернувшись на брега Невы, вновь занял свое место в Петропавловской крепости.
В 1903 г. жители Петербурга праздновали его 200-летие. Но на этот раз ботик уже не трогали.
Примечательно, что, помимо петербургского ботика, существовал еще один, построенный на Переяславском озере. Назывался он «Фортуной». И, пожалуй, оказался единственным, который чудом сохранился до наших дней со времен первого русского императора. Небезызвестно, что указом от 7 февраля 1722 г. царь повелел хранить навеки остатки кораблей, яхт и галер, построенных для Переяславского озера и на которых государь впервые изучал морское дело. А потому на месте сооружения судов был выстроен дворец. Находился он близ села Веськова в местечке под названием Гремяч.
К началу XIX в. (в 1803) ни дворца, ни судов там уже не было. Эти земли были куплены владимирским дворянством. Здесь было построено двухэтажное каменное здание, в котором и собрали случайно уцелевшие остатки кораблей основателя русского флота Петра и которое получило название Переяславского музея. В их числе оказалась и «Фортуна». Ее размеры: длина — 13 футов и ширина — 4 фута. Рассчитана она была на 10 весел.
А в середине XIX в. перед Переяславским музеем появился и памятник Петру Великому (он был построен в 1852).
БОЦМАН — старший из строевых унтер-офицеров на корабле. На больших судах были, как правило, один старший и два младших боцмана.
Старший боцман — это кондукторское звание. Производился он из младших, по особому экзамену. Имел старшинство перед кондукторами флота и был помощником старшего офицера по наблюдению за порядком, тишиной и наружной чистотой корабля.
Старший боцман обязан был знать всех унтер-офицеров и матросов на корабле по имени, а также быть в курсе их познаний и степени пригодности к морскому делу. Он должен был распределять среди членов экипажа судовую работу и следить за ее надлежащим исполнением. Старший боцман хорошо знал, в чем заключались такелажные работы, был осведомлен о подъеме грузов, о работе с якорями, канатами, рангоутом, а также знал, каково вооружение корабля и шлюпок, все уставы и положения морского дела, касающиеся нижних чинов, работу сигнализации, устройство компаса, правила предупреждения столкновения судов на море. Младшие боцманы производились из строевых унтер-офицеров без экзаменов, на идейную вакансию. По своему служебному положению они пользовались старшинством перед всеми нижними чинами унтер-офицерского звания на корабле.
Введите сюда краткую аннотацию.
На интереснейшем фактическом материале автор рассказывает об истории и владельцах известных усадеб: Архангельское, Абрамцево, Талашкино, Званка, Знаменское-Раёк… Книга фиксирует внимание читателя на «живой» русской усадьбе XIX века, показывает разные стороны ее бытия. Повествование иллюстрируется выдержками из произведений известных писателей, многие из которых сами были владельцами усадеб, — Н. В. Гоголя, А. С. Пушкина, Л. Н. Толстого, И. С. Тургенева.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) – видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче – исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
1968 год ознаменовался необычайным размахом протестов по всему западному миру. По охвату, накалу и последствиям все происходившее тогда можно уподобить мировой революции. Миллионные забастовки французских рабочих, радикализация университетской молодежи, протесты против войны во Вьетнаме, борьба за права меньшинств и социальную справедливость — эхо «долгого 68-го» продолжает резонировать с современностью даже пятьдесят лет спустя. Ричард Вайнен, историк и профессор Королевского колледжа в Лондоне, видит в этих событиях не обособленную веху, но целый исторический период, продлившийся с середины 1960-х до конца 1970-х годов.
В работе впервые в отечественной и зарубежной историографии проведена комплексная реконструкция режима военного плена, применяемого в России к подданным Оттоманской империи в период Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. На обширном материале, извлеченном из фондов 23 архивохранилищ бывшего СССР и около 400 источников, опубликованных в разное время в России, Беларуси, Болгарии, Великобритании, Германии, Румынии, США и Турции, воссозданы порядок и правила управления контингентом названных лиц, начиная с момента их пленения и заканчивая репатриацией или натурализацией. Книга адресована как специалистам-историкам, так и всем тем, кто интересуется событиями Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., вопросами военного плена и интернирования, а также прошлым российско-турецких отношений.
Автор — полковник, почетный сотрудник госбезопасности, в документальных очерках показывает роль А. Джангильдина, первых чекистов республики И. Т. Эльбе, И. А. Грушина, И. М. Кошелева, председателя ревтрибунала О. Дощанова и других в организации и деятельности Кустанайской ЧК. Используя архивные материалы, а также воспоминания участников, очевидцев описываемых событий, раскрывает ряд ранее не известных широкому читателю операций по борьбе с контрреволюцией, проведенных чекистами Кустаная в годы установления и упрочения Советской власти в этом крае. Адресуется массовому читателю и прежде всего молодежи.