Азбучная история - [48]
— Мы только зайдем вот сюда, — успокоительно сказал он, когда мальчуган захныкал. Поставил его на землю, взял за руку, и они вместе зашагали по асфальту. Колокольчик над дверью бойко задребезжал, когда оба вошли в крошечное помещение, забитое всевозможными товарами.
На прилавке с одной стороны громоздились коробки и коробочки со сластями, с другой стоял котел с горячими сосисками и блюда с бутербродами. Под потолком развешаны массы цветочных гирлянд, на полках рядами выстроились пластмассовые собаки, кивающие тяжелыми головами.
— Добро пожаловать! — произнес резкий деловитый голос за прилавком, и, подойдя ближе, Йоаким обнаружил его обладательницу, средних лет женщину-азиатку. — Чем могу служить?
— Чашечку кофе, стакан молока и вон такую булочку. Они выглядят вполне аппетитно.
— Сама пеку, — быстро сказала женщина, вышла из-за прилавка и подала Йоакиму булочку. — Мальчуган-то устал, да? Ишь как разрумянился.
— Он только что проснулся, — ответил Йоаким. — Мы катаемся на машине. Вот и заехали к вам.
— Куда же вы направляетесь? — спросила она у Якоба, но мальчик не знал и только с удивлением посмотрел на нее. — У меня есть для тебя одна забавная штучка! — Она исчезла за прилавком и тотчас вынырнула с желтой пластмассовой птицей в руке. — Она умеет петь. Но сперва надо налить в нее воды. У тебя найдется вода?
Якоб помотал головой.
— Ладно, у меня есть! — воскликнула хозяйка, всплеснув руками. — Здорово, да?
Она повела Якоба с собой в подсобку, а когда они вышли оттуда, Якоб, подгоняемый хозяйкой, бережно нес птицу.
— Ну, давай! — сказала она. — Дуй вот сюда. Нет, сюда. Дуй изо всех сил.
Якоб сунул в рот хвост птицы, как она ему показала, но, увы, ничего не произошло.
— Тьфу ты! Наверно, воды многовато. Ее должно быть в меру. — Она посмотрела на Йоакима, засмеялась. — Аккурат в меру. Я сейчас, ладно? — В мгновение ока она выбежала на улицу, вылила часть воды и сразу вернулась. — Ну, попробуй еще разок.
Якоб подул, раз, другой, третий — и вдруг желтая птичка мелодично засвистела. Якоб вынул хвост изо рта и от восторга засмеялся.
— Молодец, мальчик! — улыбнулась хозяйка. — Давай еще разок!
Йоаким и хозяйка слушали, а Якоб снова и снова свистел птичкой.
Пока они так стояли, дверь открылась, впустив каких-то юнцов, которые принялись оглядывать полки. Светловолосые, бледные, с прямо-таки землистой кожей, один долговязый, второй пониже и покрепче. На датчан не похожи. Якоб вынул свистульку изо рта и объявил:
— Мне надо в туалет.
Йоаким поблагодарил хозяйку:
— Спасибо. Мы еще зайдем, купим ваших вкусных булочек.
— Да, они вправду вкусные, — засмеялась женщина. — Приходите. У меня их много.
На стоянке, рядом с Йоакимовым прокатным «фордом», прямо напротив двери туалета, была припаркована побитая серебристая «аскона». В туалете было чисто и очень холодно, стены толстенные, а единственное окошко, закрашенное краской, располагалось почти под потолком. Якоб сразу же захныкал:
— Живот болит!
Йоаким расстегнул ему штанишки, застелил сиденье туалетной бумагой и хотел было посадить мальчика на унитаз. Но Якоб заупрямился:
— Сиденье холодное!
Пришлось Йоакиму сперва сесть самому, согреть сиденье, а уж потом он кое-как уговорил Якоба заняться делом. На все про все ушло много времени, минут двадцать. Живот у Якоба был как барабан, он сидел на унитазе, вцепившись в сиденье, и усиленно тужился.
— Хочу шапку! — скулил он, и Йоаким, присев на корточки, прижал его головку к своей груди. Снаружи донесся шум подъехавшего автомобиля, который тотчас заглушил мотор. Открылась и закрылась дверца, донеслись шаги по асфальту, а немного погодя взревел, отъезжая, другой автомобиль. Потом настала тишина. Вскоре Якоб с Йоакимом разговорились, глядя на красного паучка на полу. Тот шнырял то в одну сторону, то в другую. Наконец Якоб вздохнул и сказал:
— Всё.
Когда они вышли из туалета, «асконы» уже не было, на ее месте стоял зеленый автомобиль. Держась за руки, Йоаким с Якобом пересекли стоянку, поднялись по ступенькам. Дверь магазинчика была распахнута настежь. Они подошли к прилавку, однако хозяйки не увидели. Йоаким рассматривал бутерброды в витрине, решив, что, пожалуй, они получше булочки. Бутербродов было много — с омлетом, с креветками и майонезом, с бужениной, с фрикадельками. Все до того аппетитные, что у него аж слюнки потекли.
— Якоб, что скажешь насчет фрика… — начал он и разом осекся. На прилавке валялся опрокинутый пластиковый контейнер, кругом рассыпалась жевательная резинка. Он огляделся. Нет, вроде бы все в порядке. Ложная тревога.
— Может, возьмем фрикадельки? — спросил он.
Хозяйка наверняка вышла в туалет. Он скользнул взглядом по проходам между стеллажами. Заглянул за прилавок. Денежный ящик открыт и пуст. Якоб что-то сказал, но он не услышал. Окликнул: «Алло!» Прислушался. Ответа нет. Потом ему почудился какой-то звук в подсобке.
— Побудь здесь, — велел он Якобу. — Я сейчас вернусь.
На пороге подсобки он замер. Филиппинка сидела в углу — руки связаны за спиной, рот заклеен скотчем. А посередине комнаты лежала незнакомая женщина. Глаза закрыты, густые волосы, еще недавно собранные в тяжелый пучок, рассыпались по полу.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Роман выстроен вокруг метафоры засушенной бабочки: наши воспоминания — как бабочки, пойманные и проткнутые булавкой. Йоэл Хаахтела пытается разобраться в сложном механизме человеческой памяти и извлечения воспоминаний на поверхность сознания. Это тем более важно, что, ухватившись за нить, соединяющую прошлое с настоящим, человек может уловить суть того, что с ним происходит.Герой книги, неожиданно получив наследство от совершенно незнакомого ему человека, некоего Генри Ружички, хочет выяснить, как он связан с завещателем.
«Текст» уже не в первый раз обращается к прозе Паскаля Брюкнера, одного из самых интересных писателей сегодняшней Франции. В издательстве выходили его романы «Божественное дитя» и «Похитители красоты». Последняя книга Брюкнера «Мой маленький муж» написана в жанре современной сказки. Ее герой, от природы невысокий мужчина, женившись, с ужасом обнаруживает, что после каждого рождения ребенка его рост уменьшается чуть ли не на треть. И начинаются приключения, которые помогают ему по-иному взглянуть на мир и понять, в чем заключаются истинные ценности человеческой жизни.
Роман «Пора уводить коней» норвежца Пера Петтерсона (р. 1952) стал литературной сенсацией. Автор был удостоен в 2007 г. самой престижной в мире награды для прозаиков — Международной премии IMРАС — и обошел таких именитых соперников, как Салман Рушди и лауреат Нобелевской премии 2003 г. Джон Кутзее. Особенно критики отмечают язык романа — П. Петтерсон считается одним из лучших норвежских стилистов.Военное время, движение Сопротивления, любовная драма — одна женщина и двое мужчин. История рассказана от лица современного человека, вспоминающего детство и своего отца — одного из этих двух мужчин.
Йозеф Цодерер — итальянский писатель, пишущий на немецком языке. Такое сочетание не вызывает удивления на его родине, в итальянской области Южный Тироль. Роман «Итальяшка» — самое известное произведение автора. Героиня романа Ольга, выросшая в тирольской немецкоязычной деревушке, в юности уехала в город и связала свою жизнь с итальянцем. Внезапная смерть отца возвращает ее в родные места. Три похоронных дня, проведенных в горной деревне, дают ей остро почувствовать, что в глазах бывших односельчан она — «итальяшка», пария, вечный изгой…