Айн Рэнд - [49]
В этот тяжелый момент Анна Борисовна и начала преподавать иностранные языки во 2-й школе рабочих подростков Володарского района, которая, по сведениям самой Айн Рэнд, называлась «Молодая гвардия». Еще с 1919 года мать была членом профсоюза работников просвещения>{255}. Она была готова работать на кого угодно, лишь бы семья имела еду. К тому же она не так уж плохо относилась к некоторым большевистским преобразованиям в сфере просвещения, ведь именно они уравняли евреев в правах с остальным населением и дали им возможность получать образование наравне с другими.
Зарплата Анны Борисовны была крошечной. Правда, еще Алиса как студентка получала продовольственные карточки. Но всего этого было мало. «Это было время настоящего голода — эти годы», — будет мрачно вспоминать она. Однажды, съев ужин, состоявший из сухого гороха, она опустилась на пол, не в силах стоять от слабости и голода. Небольшая порция гороха лежала на тарелке, дожидаясь прихода Зиновия Захаровича. «Можно мне… хотя бы одну горошинку из папиной порции?» — взмолилась Алиса. Мама передала ей горошину. На ее лице было написано бесконечное страдание.
Однако даже голод не был так страшен для молодой девушки, как общая беспросветность жизни. Транспорт ходил плохо и был всегда битком набит; люди носили старую заношенную и перелицованную одежду; о покупке сливочного масла можно было лишь мечтать. Беседы сводились в основном к обсуждению цен на пшено и другую еду. В городе началась эпидемия тифа, переносившегося завшивленными людьми. Мечтавшая о красивой жизни Алиса вынуждена была делать вид, что не замечает ползающих на людях вшей, но не забывала смазывать волосы керосином.
И тем не менее жизнь продолжалась. Алиса по-прежнему много читала. Она проглотила всего Фридриха Шиллера во французских переводах. Шекспир с его мрачными трагедиями, напротив, не пришелся по душе: Алиса видела в его героях не настоящих людей, а лишь «официозные заурядности… которыми ты обязан восхищаться». А вот Достоевский неожиданно понравился. Алисе хотелось писать что-то в его стиле, то есть расцвечивать сюжетную линию глубокими мыслями. А основным открытием тех лет стал Фридрих Ницше, в особенности «Так говорил Заратустра».
Что же так привлекло юную еврейскую девушку к этому необычному произведению, которое так полюбили потом идеологи немецкого национал-социализма? Пожалуй, прежде всего идея о сверхчеловеке, которая совпадала с ее собственными представлениями о человеке как о «героическом существе». Однако когда Алиса познакомилась с трактатом Ницше «Рождение трагедии из духа музыки», восхищение им сразу же угасло:
«Он сказал, что разум — это низшая способность, которую превосходят эмоции пьяной оргии. Это покончило с ним как с духовным союзником».
Весной 1922 года произошло событие, во многом затмившее для нее интеллектуальные открытия последних времен и даже немного примирившее с ужасами жизни при большевиках. В то время в Петрограде работали два театра; в одном шли серьезные оперы и балеты, в другом — легкие оперы и классические оперетты. Именно они как магнит стали притягивать Алису. Она вспоминала:
«В театре было четыре балкона. Четвертый был очень дешевым, но [билеты туда] было очень трудно достать. Касса [с билетами] на неделю открывалась в субботу в десять утра. Я вставала каждую субботу в пять утра, чтобы быть там к шести и ждать снаружи три часа, невзирая на российскую зиму; в девять фойе открывалось, и я могла в течение часа ожидать внутри. К десяти там уже были бесконечные очереди за дешевыми местами. В течение двух лет я была там каждую субботу».
Когда вновь пустили трамваи, родители стали выдавать Алисе деньги на дорогу. Но она всё равно продолжала ходить пешком — с одной целью: сэкономить побольше денег на билеты в театр. Какие оперетты ей нравились больше всего? Самой любимой оказалась оперетта австрийского композитора Карла Миллёкера «Нищий студент» (ее она посмотрела 11 раз). Кроме того, Алиса несколько раз ходила на оперетту-буфф Жака Оффенбаха «Герцогиня Ге-рол ыптейнская», «Баядеру» Имре Кальмана и «Там, где жаворонок поет» Ференца Легара. Последняя ей особенно запомнилась:
Двухлетняя Алиса Розенбаум с матерью Анной Борисовной. 1907 г.
Среди родственников. Сидят: отец Алисы Зиновий Захарович, мать Анна Борисовна, бабушка Сара Каплан, кузина Нина Гузарчик, дедушка Берко Каплан с четырехлетней Алисой. 1909 г.
Дом в Санкт-Петербурге на углу Забал канского проспекта, в котором семья Розенбаум жила с 1904 по 1910 год. Фото М. Кизилова
Большая хоральная синагога в Санкт-Петербурге. Открытка начала XX в.
Семья Розенбаум на отдыхе: Зиновий Захарович, Наташа, Алиса, Анна Борисовна, Нора.
Около 1912 г. Фото предоставлено Архивом Айн Рэнд
На даче вТериоки. Зиновий Розенбаум с Норой (крайний справа) и Алиса (справа на переднем плане) среди родственников. Около 1912 г. Фото предоставлено Архивом Айн Рэнд
Сестры Розенбаум — Нора, Алиса, Наташа.
Около 1914 г. Фото предоставлено Архивом Айн Рэнд
Невский проспект, дом 120, на третьем этаже которого жили Розенбаумы. Открытка начала XX в.
Мария Николаевна Стоюнина, основательница и начальница женской гимназии, в которой Алиса училась с 1914 по 1918 год
