Автостопом по социализму, или Свобода по талонам - [22]

Выяснив, что пересадка требуется и в случае более короткой дороги, я, особо не церемонясь, залез в уже набитый камбьон, готовящийся к отправке в Моа. Я уже привык ездить в камбьонах и, имея весьма схожий с местными жителями вид, не боялся быть выставленным из этого транспортного средства. Прикинув, что билет будет стоить ну никак не дороже десяти рублей, я приготовил бумажку на случай возникновения контролеров. Проверки на входе никакой не было – и я возрадовался и уснул. Однако по странному стечению обстоятельств проверка появилась на выезде из города. Автобус остановился и меня разбудил контролер, что-то пытавшийся у меня выяснить. Я протянул ему заранее заготовленную купюру, но контролер был настойчив и продолжал что-то говорить.

Великий комбинатор Остап Бендер был близок к провалу.

К своему горю, спросонья я не смог его понять и был выставлен на улицу. Как выяснилось позже, просто-напросто нужно было дать чуть больше денег за билет до Моа: направление непопулярное, дорога разбитая, поэтому камбьоны дорогие, рублей пятнадцать за сто километров.

Пришлось возвращаться в город пешком. Философски размышляя, что все, что ни делается – к лучшему, я вернулся на автовокзал, раздумывая, как бы уехать в намеченном направлении.

Утренние автобусы уже ушли, и в Моа можно было пробраться только с помощью такси коллективо, рассчитанного человек на двенадцать. Туда-сюда на вокзале слонялись водители, ожидая полной загрузки своих мини-автобусов. Ни одного свободного места в машине быть не должно: иначе перевозка при стоимости доллар за литр бензина станет водителю невыгодной.

В ожидании отправления люди сбивались в кучки возле того или иного транспортного средства.

Прибился к одной кучке и я. Иностранных туристов, отправляющихся с этого вокзала в такси коллективо, по направлению в Моа, здесь встречали редко, и поэтому я быстро стал центром внимания. Со стандартным предположением окруживших меня людей, что я – студент, пришлось согласиться кивком, иначе бы водитель забоялся меня брать. К тому же, по информации, впереди нас ждали полицейские проверки. Большинство людей мне очень импонировало, водитель же почему-то нервничал, и я предположил, что продиктовано это моей импортной сущностью. Но импортная сущность компенсировалась моим достаточно кубинским внешним видом, поэтому через некоторое время водитель перестал обращать на меня внимание.

И тут я понял, что если бы не фиаско в камбьоне, жизнь не свела бы меня с таким простым, добрым и бедным человеком, как Сальвадор, сорокалетним мужичком из муниципалитета Моа, провинции Ольгин, простым рабочим с никелевого завода имени Эрнесто Че Гевары. Сальвадор – будучи в отпуске – ездил из Моа в Баракоа покупать в специальной государственной конторе чековую книжку, чтобы потом по этой книжке платить налоги государству. Удивительно – отдать почти недельную зарплату и целый день времени только для того, чтобы съездить за нужной – не ему, государству – бумажкой. Увы, других занятий во время отпуска у Сальвадора не было.

>Было жарко. Я предложил своему новому другу попить лимонада, мы отошли на край автовокзала, и у него я выяснил, что причиной беспокойства водителя было отнюдь не наличие меня, хотя он и предпринимал попытки проверить мой студенческий. Все хором заявили, что я его забыл в Гаване, и водитель успокоился. Причина была куда более прозаичной: у водителя отсутствовало разрешение на частный извоз. По некоторой информации, на выезде из городка дежурили полицейские, и поэтому время от времени водитель отправлял кого-то на разведку, а сам в это время ждал на вокзале, прогуливаясь вместе с пассажирами под солнцем.

Пассажиры рисковали быть не довезенными до своего дома по причине отсутствия лицензии у водителя, но зато платили за перевозку на пять рублей меньше в сравнении с остальными предложениями рынка. Но все же, эта цена была дороже камбьона и составляла порядка двадцати рублей.

Наконец-то поступила информация, что дорога чиста, водитель свистнул, пассажиры – в том числе и я с Сальвадором – погрузились в разваливающийся полусамосвал, и мы, петляя по задворкам Баракоа, отправились в путь.

Покинув город, не нарвавшись на милицейскую проверку, водитель возрадовался.

Возрадовались и пассажиры, и я с ними тоже возрадовался.

Великий комбинатор Остап Бендер был близок к победе.

Атмосфера явно наладилась.

Дорога была жутко раздолбанной – я понял, почему по ней не ходили туристические автобусы.

Но разбитость дороги компенсировалась красотой окружающих пейзажей: недаром парк Александра Гумбольдта занесен в список всемирного наследия ЮНЕСКО. Дорога проходила по горам – если вообще можно было назвать эти небольшие холмы горами, но за счет холмов создавалась не только горизонтальная неровность дороги, но и неровность вертикальная. На этой дороге я впервые увидел настоящий пальмовый лес и – впервые увидел полицейского, промышлявшего автостопом. На одном из постов нас остановили блюстители порядка – вопрос с отсутствием у водителя лицензии решился как-то быстро, однако наш и без того тесный пассажирский отсек пополнился ментом в количестве одна штука.