Автостопом по социализму, или Свобода по талонам - [18]

Кубинцы вообще крайне не мобильный люд: они мало ездят, даже по своему острову. Гаванцы, не имеющие родственников в провинции, из Гаваны особенно никуда не выбираются; провинциалы редко оказываются где-либо за пределами своего муниципального округа, а самым главным путешествием в жизни считают давнюю-давнюю поездку в столицу. Из городов люди редко ездят на дачи, в основном слоняясь по своему кварталу, а из деревень – выбираются в города, только если действительно что-то очень нужно. Причиной тому, на мой взгляд, являются не только проблемы с транспортом, но и общие особенности менталитета кубинцев.

Интересная беседа, а также организованный мною ром, палатка, костёр из сухих лопухов и частей пальм и контрацептические средства с ароматом банана создали максимально романтическую обстановку на нашем кусочке острова и дискуссия плавно переместилась внутрь палатки. Однако на всю ночь мучача оставаться там не возжелала, побаиваясь полиции.

Третий участник пленума в палатку приглашен не был, и стал неспешно прохаживаться вокруг нашего временного жилища. Функция сводника сменилась функцией стоящего на шухере: он вызвался охранять нас от потенциально могущей появиться полиции. Пусть охраняет, подумал я, и все свое внимание переключил на мучачу. По прошествии некоторого времени раздался пронзительный свист: свистел наш охранник – и мучача стала быстро собирать шмотки: полиция на подходе – и вылетела из палатки. Она действительно боялась, это было видно: кубинкам запрещено иметь какие-либо отношения с иностранцами, несмотря на то, что полиция обычно смотрит на это сквозь пальцы. Мучача исчезла во тьме ночи, я тоже выполз из палатки: полиции никакой не было, чего и следовало ожидать, но расстроился не сильно – и лег спать: было уже поздно. Ночью мучача приходила в гости вновь, принаряженная и разукрашенная, но я спросонья не понял, что она хочет, сказав: приходите завтра, – и пообещав наутро забрать её в Гуантанамо.

Утром же, обнаружив себя трезвым и без перочинного ножика (его, по всей видимости, решил прикарманить наш многофункциональный вчерашний друг), я оценил перспективу таскаться по острову со своей новой подругой как не очень разумную. Возможно, если бы с утра она принесла мне кофей в постель, я бы по достоинству оценил её полезность, но отсутствие кофея, мучачи и ножика внесло свои коррективы, и я, свернув палатку, поспешил выбраться с этого прекрасного Карибского пляжа на автотрассу в сторону Гуантанамо.

Теперь у меня не было ножика. Зато была мучача.

Глава 10. Гуантанамо

Мой почти бесполезный путеводитель, содержащий внутри себя еще более бесполезную и схематичную карту, которую я начал рассматривать в трясущемся железном автобусе, показывал, что по дороге в Гуантанамо я могу посетить прекрасный парк Баконао. Я стал выжидать, когда за окнами появится вход в него. Полдня я бултыхался в разных транспортных средствах, ехавших из одной деревни в другую, преодолел никак не больше сотни километров и очутился возле шлагбаума. Доблестные блюстители порядка объяснили мне, что дальше проезд закрыт: запретная территория – Гуантанамо, и, чтобы попасть в сам город Гуантанамо – нужно возвращаться обратно в Сантьяго, а оттуда ехать на чем-нибудь еще. После шлагбаума оставалось всего ничего до Гуантанамо, но дорога была закрыта. Ну а Баконао – это условная территория типа национального уральского парка Таганай, входа в который, по сути, и нет: это просто территория, в которой живут животные и растут тропические растения. Вот такие бестолковые порой бывают карты и путеводители, достопримечательности в которых описаны глупо и непонятно, а нарисованные дороги оказываются закрытыми и негодными для проезда.

Пришлось вернуться; на счастье образовался прямой автобус в Сантьяго, стоил он примерно полтора рубля за 60-70 километров. Опять Сантьяго. Судьба затащила меня сюда уже в третий раз: как-никак восточная столица острова – центр событий и транспортный хаб. В Сантьяго я быстро сориентировался и отыскал камбьон до Гуантанамо за пять рублей. Документы никто не проверял, была жуткая давка, я влез, засунув рюкзак в условный багажный отсек, располагавшийся над местом водителя. Ввиду неровности багажного отсека, тряски и отсутствия амортизации из этого отсека постоянно вываливался мой рюкзак вперемежку с автомобильными покрышками на голову пассажирам. Но пассажиры особой паники не проявляли, и мы благополучно очутились в этом счастливом городе, воспеваемом в песнях, сказаниях и былинах Кубинского народа. Гуантанамо – город, столица одноименной провинции, в которой расположена американская военная база, так не любимая кубинским народом; но что делать, договорные отношения с США об аренде базы были подписаны еще в начале ХХ века, когда отношения со Штатами были куда более дружественными, нежели сейчас, в начале века XXI.

Город поначалу слегка удивил своей бесперспективностью – еще больше, чем все увиденные мною доселе: ни туристов, ни городского транспорта, да и местных жителей было не очень много: сказывалась жара. Картину дополняли трущобные дома разной этажности, на крышах которых сушилось грязное белье. Зато на каждой улице стоял старый агрегат по производству мороженого, оснащенный специальным человеком, помогающим агрегату это мороженое порождать. Большой железный аппарат, который от старости, жары и постоянной работы почти дымился, выдавал на-гора один из видов мороженого: красного, желтого или ванильного.