Автопортрет - [16]
Мы одарили друг друга улыбками всепонимающими, теми самыми, которыми встречают друг друга собирающиеся вместе провести время случайно встретившиеся мужчина и женщина, вынашивающие относительно друг друга некие свои, неведомые другому потаеные планы. «Эх чорт, уж больно хороша…» скорее тоскливо пришло в голову при внимательном рассмотрении дамы в элегантном вечернем туалете поближе «… ничего у тебя, парень, скорее всего, не выйдет» – и поднял в победоносно – призывном кличе руку. Эй, такси! ИМПЕРИАЛ!
Натужный шум мотора, короткий рывок в гору, и перед нами распахивается массивная дверь заведения, как на меня – лучшего из многочисленых собратьев подобного рода что в сказочных Карловых Варах. Тот самый случай когда форма соответствует содержанию. Причем стопроцентно. Роскошно все, включая немногочисленых посетителей. На мне легкий летний стального цвета в перемежающуюся узкую и широкую полоску французский костюм, галстук – бабочка, штиблеты соответствующие случаю, да и сам, чего уж там, недурен собою. Дама? «Смотрю, Игорь на тебя с дамой, и аж завидно. Никого по сторонам не замечаешь, за километр видно, что влюблен без памяти. Знаешь, это я тебе, как женщина скажу. Красивее чем она, в жизни не встречала». Ну, если уже сама Маша, деваха об которую не один взгляд обломал, такое заявляет…
Спустя десять лет, в таком же шикарном, полупустом, при свечах, ресторане что на Новом Арбате сидели друг против друга он и она. Отужинав, вышли на безлюдную, холодную, зимнюю улицу. Она взяла его под руку и они медлено побрели в сторону Смоленского, сели в припаркованую машину, и долго молча курили каждый думая свое. Затем он что – то спросил ее, странно как – то, в вопросительно утвердительной форме. «Знаю», коротко ответила она. Тогда он обнял ее поцеловал в губы. Так же как и тогда. Сильно и отрывисто. Затем она взяла себе и уехала, он же: вошел в гостинницу, кивком поздоровался с швейцаром, поднялся в номер, включил свет, и не снимая пальто снял телефоную трубку…
27.01.2008. Ближе к ночи.
– Детка, привет, ты не занята, можем поговорить?
– Да, конечно, нет проблем.
– Прекрасно. В таком случае напоминаю о себе (напоминаю).
– Да, дорогой, помню конечно.
– Так я подъеду…
– Жду (дает адрес), у дома перезвонишь.
Это недалеко, в пределах Садового. Сигарета, стакан, мотор! Минут через двадцать водила перезванивает.
Требования мои просты и непритязательны. Рост, вес, цвет… интеллигентность, улыбка… а важное самое – понравиться должна, вот что! Также как я ей.
Первым делом западаю на ноги. И вторым и третьим. Открытые лодочки на высоченных шпильках, бриджи белоснежные, живот оголеный переходящий в грудь пелериною полупрозрачною полуприкрытою и так же плавно в головку прелестную с прядями белокурыми на плечи ниспадающими… «Ну что же ты…», донеслось из врат Рая, и узкая ладошка привычно скользнула по отвороту пальто, «Раздевайся, проходи…».
Черный концертный фрак. Белоснежная манишка. Бабочка. Штиблеты лакированые. Рояль, из которого маэстро извлечет божественную мелодию достойную самого Создателя. Застывшая тишина зала взрывается апплодисментами. Маэстро застывает в благовейном полупоклоне. Туш. Цветы. Поклонницы.
Пляжные до колен трусы. Босы ноги. Маэстро с перекинутым через плечо рушником энергично растирает предварительно разогретые в горячей воде руки. Настраивается, концентрируется, собирается, вводит себя в раж. Через минуту – другую маэстро извлечет божественую мелодию из нагой девушки возлежащей перед ним.
Отбрасываеся полотенце – резко, порывисто. Маэстро приближается к драгоценному инструменту и начинает священнодействовать. Изначальные пасы его легки и поверхностны. Легчайшие движения самых кончиков пальцев волос касающиеся далее до стоп и в порядке обратном так же. Каждый пас сопровождается фирменым щелчком. Постепенно меняется ритм. Правая солирует, левая аккомпонирует. Усиливается давление. Ускоряется темп. Меняется направление. По часовой, затем против. Девушка разогрета, увертюра закончена.
Левая массирует шею, правая занята спиной. Никаких мазей, никаких ойлов. Обрабатываются ноги, руки, спина, ягодицы – обрабативается всё! От притока крови тело визуально меняет окраску. Маэстро начинает импровизировать. Широкие, круговые, размашистые движения чередуюются с вращающими, пилящими, дробящими, вибрирующими… Lento, allegro… Комната наполняется специфическим запахом. Опьяненный дурманом юного тела маэстро наклоняется все ниже, девушка потекла…
Приподымается ножка, одна рука перебирает пальчики, другая занята голенью. Затем другая. Бедра. Ягодицы. Спина. Шея. Вместе все и порознь. Затем в ход идут губы. Затем девушка переворачивается и все происходит в той же последовательности, но гораздо быстрее. Du bist gail – а ты похотлив, сорваным голосом удостаивает похвалы чешская школьница Маэстро и он берет ее тут же, прямо на столе.Всяк раз по разному.
Ввиду отсутствия массажного стола все выше описаное происходит, с некоторыми поправками и неизбежными варациями, стоя, но! по накатаному сексуальному стереотипу. Где – то скомкано, торопливо, не по протоколу, словно в первый раз в первый класс. Но ведь у нас вся ночь впереди. Куда спешить, скажи?
”Со времен Томаса Джефферсона в этих стенах не присутствовала столь высокая концентрации гения и таланта…”. ”Сорок лет тому Уильям Ледерер назвал нас «Нацией баранов». Сегодня мы должны быть счастливы. Мы не нация баранов – мы нация дебилов…”. Об этом и не только по ту сторону океаническую своими глазами…
Обычный советский гражданин, круто поменявший судьбу во времена словно в издевку нареченрные «судьбоносными». В одночасье потерявший все, что держит человека на белом свете, – дом, семью, профессию, Родину. Череда стран, бесконечных скитаний, труд тяжелый, зачастую и рабский… привычное место скальпеля занял отбойный молоток, а пришло время – и перо. О чем книга? В основном обо мне и слегка о Трампе. Строго согласно полезному коэффициенту трудового участия. Оба приблизительно одного возраста, социального происхождения, образования, круга общения, расы одной, черт характера некоторых, ну и тому подобное… да, и профессии строительной к тому же.
Вечно улыбающееся, вечно молодое лицо Юрия Алексеевича Гагарина на известном, обошедшем весь мир портрете. Это лицо было в своё время символом, знаменем целой эпохи, эпохи больших надежд и устремлений… И вот в марте этого года мы отмечаем уже 75 лет со дня рождения первого космонавта планеты Земля. Отмечаем и удивляемся, как смог этот скромный, невысокий паренёк, родившийся 9 марта 1934 года в крестьянской семье в селе Клушино, что возле старинного русского города Гжатска на Смоленщине, как смог он подняться до высоких небес… Он прожил всего 34 года.
Ближайшее будущее. Люди обрели бессмертие. Посредством усилителей, вживленных мозг, и сети ретрансляторов текущая конфигурация личности непрерывно фиксируется на параллельных носителях ("базах") и при умирании тела инсталлируется в новое. Процесс умирания, расставания со старым телом и возможность заглянуть в потусвет стали увлекательными приключениями. Обстоятельства смерти имеют значение. Организацией соответствующей ситуации, постановкой смерти занимается каюр. Профессия нелегальная, все события смерти расследуются демографической полицией.
Молнегорск окутан тайной. Многие ее хотят разгадать, стремясь попасть за Стену внутри города. А теперь, после очередного загадочного убийства и изоляции района, искатели приключений нахлынули с новой силой. И не все из них остались в живых, по возвращению домой. Полиция в замешательстве, ведь люди умирают дома, без следов насилия, за закрытыми дверьми и с каждым разом это все меньше похоже на случайность. Александра загадочные события также не обходят стороной, и он оказывается в самом их центре. Едва отпраздновав 16-летие он понимает, что с ним что-то не так.
Герои рассказов – простые люди, которые нас окружают. Что их тревожит? Чем они озабочены? С первых страниц становится ясно, что это не герои, а, скорее, антигерои – во многом ограниченные, однобокие личности, далёкие от чеховского идеала. Сюжет центрального рассказа «Стезя» – это история о маленьком человеке. Забившись в квартиру-каморку, он, как рак-отшельник, с опаской взирает на окружающий мир. Подобно премудрому пескарю Щедрина или Обломову Гончарова, он совершенно оторван от реальности, но не лишён проницательности и пытливого дерзкого ума.
В сборник прозы ленинградского писателя, лауреата Государственной премии РСФСР, включены новая повесть «Свирель на ветру», а также ранее издававшиеся повести «Первые проталины» и «Орлов».
В повести ставятся острые нравственные проблемы неуставных отношений в воинских коллективах. Для массового читателя.