Автономный дрейф - [3]

— Нет, не передумал, — ответил Алексей и взял паузу.

Командир роты покрутил в руках остро отточенный штурманский карандаш, видимо желая сделать пометку в лежащем перед ним журнале. Коркин вспомнил, именно с умения правильно затачивать карандаш начиналось их обучение на кафедре кораблевождения. Преподаватель штурманского дела, капитан второго ранга Карагодов, начинал каждое занятие с проверки высоты графита. Точился такой карандаш лишь опасной бритвой. Заводские точилки отвергались.

Незыблемы и не всегда объяснимы морские традиции.

— Появилась возможность отправить вас на Черноморский флот. Я предлагаю вам это официально, — заявил ротный.

— Нет, товарищ капитан третьего ранга, — с твердой уверенностью ответил Алексей и добавил: — Спасибо за заботу. Я же холостяк, предложите Белову. Его Балтика не устраивает, а жена — киевлянка, поэтому Севастополь будет им ближе.

С ротным у Алексея были натянутые отношения, а Белов работал нештатным ротным писарем. К тому же ребята дружили. Своей подсказкой он хотел помочь другу и надеялся вывести ротного из нестандартной для него ситуации.

Ротный сам прервал недолгую паузу.

— Я знаю, что вы с Беловым друзья. Меня же ты недолюбливаешь.

Алексей про себя отметил неожиданную фамильярность своего бывшего начальника. За таким отношением скрывалось изменение его жизненного статуса. Теперь он произведен в офицеры, в такие же офицеры, как этот человек, сидящий напротив. Сейчас в принципе они равны по статусу. Разве что звездочки разные по величине. Но почитание офицера, некий даже страх перед ним вдруг разом куда-то исчезли. Он пять лет мечтал заполучить лейтенантское звание, но не мог и подумать, что все произойдет так быстро, и еще не знал, как себя вести в новом для себя качестве.

Командир роты продолжал разговор:

— Это ты крикнул два года назад на репетиции парада вместо команды «раз!» — Щуп? Можешь не отвечать, я знаю, чей это почерк.

Такой случай действительно имел место быть во время подготовки к ноябрьскому параду. Тогда Щуп был еще капитан-лейтенантом и выказывал свое рвение перед командиром батальона. Строевые занятия были его фишкой. Ротный всех просто замучил мелкими придирками. Коркин и предложил ребятам вместо слова «раз!» крикнуть «Щуп». После этого следовала команда: «Щуп, равнение направо!» Этой шуткой курсанты демонстративно показывали свое пренебрежение к ротному. Расследовать данный инцидент не стали, но у ротного к Алексею появилось особое отношение. С пятницы на субботу он, как правило, стоял в наряде, хотя все шли в увольнение.

— Но это к делу не имеет отношения, — продолжал ротный, — Белов с женой сейчас разводится. Не живет с ней уже год. Я не давал огласки, иначе потащили бы на партсобрание. И испортили парню начало службы. Чтобы развязать их семейный узел, мы решили отправить его подальше от бывшей жены, на ТОФ. А квоты на Тихоокеанский флот все выбраны.

Внезапно ротный замолчал. Пауза длилась очень долго. Видимо, Шевляков думал о чем-то своем. Думал и Алексей. Другу надо помочь, но почему же Белов сам об этом ничего не сказал? Может быть, Щуп таким образом желает отомстить за давнюю шутку?

Его мысли прервал голос ротного:

— Ладно, я буду по-другому решать проблему. ТОФ за вами. Можете идти.

— Товарищ капитан третьего ранга, я с Беловым поговорю. О нашем общем решении мы вам сообщим в течение часа, — сказал Алексей примирительно, подчеркивая свое офицерское равенство, и с достоинством вышел из канцелярии.

Шевляков решил проблему в их общих интересах. Друзья получили направление на Дальний Восток.

Владимир Белов прибыл в отдел кадров политуправления Тихоокеанского флота первым из молодых лейтенантов, выпускников 1981 года. Но прежде, в первый же день лейтенантского отпуска, он уехал к себе на родину, в белорусскую деревню. Два месяца долгожданного отдыха пролетели, не оставив в памяти ничего стоящего. Встречи с одноклассниками, какие-то невнятные отношения с девчонками на танцах — одним словом, праздность как предчувствие главного на тот момент события в жизни. Наблюдая за жизнью своих одноклассников, Белов начинал понимать всю трудность выбранной профессии и ответственность за офицерское звание, которое он только что получил. В основном годы учебы прошли в караулах, на строевых занятиях, в ходе бесконечных занятий в аудиториях. В то же время он с удивлением обнаружил разницу в жизни со своими сверстниками. Те и не стремились получить высшее образование, а отслужив срочную, работали на местных предприятиях. Получал простой рабочий не меньше инженера. Примерно 300 рублей, в то время как первое офицерское жалованье Владимиру начислили в размере 210 рублей. День у парней был не слишком загружен, вечера свободны. Одним словом, гражданка. Но поверхностные наблюдения не могли поставить под сомнение правильность выбранного пути.

Встреча с родителями и друзьями по школе не затянули душевной раны развода с женой. Он задавал себе один и тот же вопрос: почему Лена, как только он перешел на четвертый курс, в категоричной форме отказалась ехать с ним на флот?

Он, конечно, понимал, что ее отец, полковник, начальник кафедры военного училища связи, сможет оставить его служить в Киеве. Но сам-то Белов этого не хотел. Владимир, как и большинство его сокурсников, стремился на флот, на корабли. Именно это он и пытался объяснить родителям своей бывшей жены. В ответ же сталкивался с откровенной насмешкой. А когда теща на очередном семейном совете обозвала его неотесанным деревенщиной, сославшись на неграмотную мать и пьющего отца, Владимир не выдержал. Собрал вещи и ушел. Снял квартиру и предложил Лене пожить отдельно от родителей. Та отказалась и поставила ультиматум: или возвращаешься и мы живем по совету родителей, или сделает аборт и — развод. Тогда они ждали ребенка…