Автомобиль Иоанна Крестителя - [69]

– И кто же этот злодей, вам известно? – Вирхов скривился, как от зубной боли.

– Сначала мы думали, что это Илья Михайлович Холомков, – призналась смущенно Мура, – но после того как узнали, что вы его арестовали…

– И он иоаннит? – Следователь выкатил голубые глаза. – Никогда б не подумал. А Сайкин, вероятно, знал. Поэтому и назвал книгу «Автомобиль Иоанна Крестителя».

– Илья Михайлович действительно убил Сайкина? – уточнил доктор Коровкин.

– Есть неопровержимые доказательства, – подал голос с бочки Тернов. – Правда, пока только косвенные.

– И господин Холомков признался в содеянном? – Доктор испытывал странное удовлетворение, он всегда ожидал от красавца чего-нибудь гнусного.

– Запирается, – ответил Вирхов. – Ночку в кутузке посидит – и сломается. Он из слабых, я чую. Но мы отвлеклись. Так кто же злодей?

– Его фамилия Амантов. Коверный в цирке. Его надо остановить, пока он не натворил непоправимого.

– Вам известно, где он охотится за Бричкиным?

– Да, – сказала Мура. – Здесь недалеко, у паноптикума. Помогите нам схватить негодяя. Нужны опытные агенты.

– Погодите, погодите, – вмешался доктор, – я тоже все слышал собственными ушами: Амантов направился к Полянскому!

– Он обманул! Нечего ему делать у Полянского! У Полянского Бричкина нет! – возразила Мура.

– А что, господин Полянский тоже иоаннит? – встрепенулся Тернов, услышав знакомую фамилию.

– Нет, он не иоаннит! – Мура заторопилась. – Послушайте, я волнуюсь. Я не хочу, чтобы Бричкин погиб. Отправьте же кого-нибудь к паноптикуму, предупредите убийство!

– А что Бричкин делает в полночь в паноптикуме? – Вирхов тряхнул головой, стараясь согнать усталость.

– Охотится за Амантовым! – воскликнула Мура. – Как же вы не понимаете?

Вирхов хлопнул кулаком по столу, резво вскочил, широко развел руки и притопнул:

– А вот не понимаем! Не понимаем, и все! Кто за кем охотится? Иоаннит за Бричкиным или Бричкин за иоаннитом? Что вы мне плетете? Вы что-то скрываете! Чего-то не договариваете! И хотите, чтобы я среди ночи гнал людей в паноптикум?

На черные реснички сидящей перед ним девушки набежали слезы, еще немного и она расплачется, решил Вирхов и сбавил тон:

– Клим Кириллович, может быть, вы членораздельно объясните мне, что происходит?

– Я готов, – нерешительно промямлил доктор.

Но ему помешал телефонный звонок. Вирхов не шевельнулся, а Тернов соскочил с бочки и взял с рычага телефонную трубку.

Слушая голос невидимого собеседника, Тернов уставился на Вирхова, глаза юного юриста расширились, он беззвучно хватал воздух ртом. Затем нехотя отвел от уха трубку, помедлил, будто ждал, что из мембраны вылетит нечто чудесное, и только тогда опустил трубку на рычаг.

– Что еще? – недовольно пробурчал Вирхов, не поворачивая головы.

Тернов приблизился и просипел:

– Карл Иваныч, звонил околоточный Петров-Третий из аптеки на Растанной. А в Окружном никого больше нет. Связали с нами. Покушение на убийство. На ломового извозчика Парфена Круглякова напали с ножом. Жертва подняла крик. Преступник задержан с помощью какого-то прохожего старичка-полуночника. Фамилия нападавшего – Амантов.

Вирхов заходил из угла в угол. В его измученной голове мешались циркачи, иоанниты, рукописи и извозчики. Наконец, заложив руки за спину, он остановился перед Марией Николаевной Муромцевой.

– 3-зачем вы скрыли от меня, что ваш Бричкин таится под псевдонимом Парфен Кругляков?

Мура смотрела снизу вверх на Вирхова и молчала. Вместо нее виновато отозвался доктор Коровкин:

– Карл Иваныч, Парфен Кругляков – личность реальная, это ломовик.

– А где Бричкин? Вы же предлагали нам мчаться к паноптикуму. Ой, морочите вы мне голову, дорогая Мария Николаевна. – Вирхов сердито обогнул письменный стол и плюхнулся в кресло.

– Простите, Карл Иваныч. – Мура, слегка успокоенная известием об аресте Амантова, чувствовала себя неловко. – Я переволновалась за Софрона Ильича.

– Понимаю, – сказал Вирхов и проворчал: – Неужели мне надо сейчас срываться и ехать на Растанную?

Кандидат Тернов выступил вперед.

– Позвольте мне, Карл Иваныч, я справлюсь, доверьте, умоляю. А силы у меня еще есть.

Вирхов с признательностью посмотрел на своего юного помощника и хотел было добавить, что проведение дознания всяко лучше разгула в ресторане, но удержался и вместо этого сказал:

– Действуй, Павел Миронович. Заслужил. Не подведи.

Неуместное ликование отразилось на розовом лице кандидата. Через минуту его указания уже доносились из коридора через неплотно прикрытую дверь.

– Доволен, – пояснил Вирхов, – командует. Хочется начальником побыть, себя показать. Сейчас созовет людей, помчится на место происшествия. Представляю, как он будет пыжиться, изводить вопросами потерпевшего, околоточного, свидетеля…

– Талантливый у вас помощник, Карл Иваныч, – стремясь загладить свою невольную вину, Мура подлила елея.

– Согласен. В немалой степени благодаря прыткости Павла Мироновича нам и удалось раскрыть тайну смерти издателя Сайкина. Если б не наш юный юрист, убийца гулял бы на свободе.

– Неужели Холомков убил Сайкина из ревности? К синьорине Чимбалиони? – осторожно подхватил доктор.

– Не исключаю и этого мотива, он присутствует, но частично, – горделиво заявил Вирхов, чувствуя прилив сил от мысли, что о его триумфе доктор Коровкин сегодня же доложит своей симпатичной тетушке Полине Тихоновне. – Всех тайн раскрывать не буду. Скажу только, что в основе преступления лежит ложно понятое возмездие. Эта история потрясет всю столицу. Библейский размах, знаете ли. Так сказать, история Исава, продавшего право первородства за чечевичную похлебку в каменном котелке.