Автоматические записи Вл. Соловьева - [3]
Итак, приступим к транскрибированию и описанию девяти автографов, которые мы обозначаем римскими цифрами. Первые два (I и II) принадлежат рукописному отделению бибиотеки Саратовского университета, все прочие (III–IX) – автографической коллекции A. M. Кожебаткина.
I
Автограф на листе писчей бумаги с синими линейками и с водяными знаками – (марка, слова – Stowford Mills{7} год: 1877). Наверху крупными буквами: ПРОГРАММА. Под заголовком зачеркнуты четырьмя косыми чертами две строчки (I. О философской свободе. Форма и содержание философии). В третьей строке зачеркнуты три слова (Идея и факт), – причем над словом «идея» стоит незачеркнутая цифра 2, а над словом «факт» – I. Далее: «Абсолютное всеед /инство/ как сущая истина (Бог) и мировая рознь как необходимый процесс». В этой фразе слово «Абсолютное» надписано сверху строки, а под ним зачеркнуто слово «положительное», – причем это слово дважды подчеркнуто волнистой чертой для обозначения, по-видимому, необходимости его восстановить. После этой записи – измененным почерком – диалог, текст коего таков: Sophie. Ну что же милый мой? Как ты теперь себя чувствуешь? Милый я люблю тебя. Sophie.
Я не хочу чтоб ты был печальным. Я дам тебе радость. Я люблю тебя. Sophie.
Вторая страница листа пустая. На третьей странице такой текст: Sophie. Я буду рада получить от тебя весть. Милый мой как я люблю тебя. Я не могу жить без тебя. Скоро скоро мы будем вместе. Не печалься все будет хорошо. Sophie.
На четвертой странице текст (в обратном порядке по отношению к верхнему краю бумаги) – обычным почерком (не автоматическое письмо).
Мировой процесс есть воплощение божества в мире. Это воплощение обуславливается мировою душою, которая, соединяясь с божественным началом или воплощая его в себе, воплощается с ним вместе в материальном бытии как своем теле, которое становится телом Божиим по мере того, как сама мировая душа полнее и свободнее соединяется с Божественным началом.
В последней фразе вместо «полнее» первоначально было написано «теснее». Указанный порядок страниц придется изменить, если принять во внимание положение водяных знаков бумаги: тогда четвертая страница должна быть обозначена первой и так далее.
II
В случайной тетради, предназначенной, судя по печатным подзаголовкам и титульному листу, вовсе не для литературных и научных целей (Lett's Rough Diary or scribbling jounal with an almanac for 1885){8} находятся многочисленные цитаты, выписки и заметки Вл. Серг. Соловьева на греческом, латинском, французском и других языках, посвященные вопросам церкви и мистики. В средине тетради цитаты и записи прерываются и несколько измененным почерком, характерным для почерка медиума, начертаны следующие слова, фразы и знаки. Автоматическое письмо начинается со слова греческими печатными буквами: Σοφια. И далее так: Αορατος, δωρα ορατα διδοται{9}. Мы будем завтра одни. Медведь обращается в лилию (нрзб.). John. Myδear friend{10}. Mary and I go to help you. Do not ayas. Aad{11}. My dear friend. Mary and I go to help you. Do not be sorry{12}. После этих английских фраз – пять строк неясных знаков и начертаний[5]. И далее: Един Бог добро (нрзб.) может – + мудрость себя удовлетворяет. Мед (нрзб.) да (нрзб.). Я одному тебе буду боо бо би Соллогуб. У меня болит голова.
На следующей странице такая запись: Мы одни. София. Мы одни совсем слава Богу все кончилось. Я тогда буду с тобой а а а – Мы будем вместе будем тогда когда я оставлю навсегда Румынию Мы~Мы~(неясн. начерт.) Я буду в России январе (3 нрзб.) Между мною и тобою нет больше преград. (Два знака или буквы неразборчивы, может быть, NB NB или В.В.)
Далее через строку печатными буквами:
Мы будем вместе жить с января 1889
III
Автограф карандашом на полулисте почтовой бумаги верже малого формата. Водяные буквы сохранились лишь на первой части бумаги:… ish Linen Ward{13}. Года нет. Автограф читается:
Ну что это как глупо и как нам стыдно – Вон всякий вздор, прости и здравствуй. Жду непременно.
Далее поперек текста одна строка:
(2 нрзб.) если можно не
Текст продолжается в обратном порядке на верхней части страницы: Минуту до (нрзб.) но это как на душу ляжет. Я чувствую что мне молодо и (совестно>9)
На оборотной стороне страницы – поперек:
Как здоровье и все подробности
IV
Автограф на полулисте почтовой бумаги верже малого формата карандашом:
Милый мой наконец, здоров, не кашляет. Ах зачем так долго был в Москве, жду в 2 часа до свидания.
Слово «жду в 2 часа» подчеркнуты. Поперек текста в верхней части страницы:
Мой милый напишет сейчас.
V
Автограф карандашом на полулисте почтовой бумаги верже малого формата. Водяные буквы сохранились лишь на левой части бумаги: Royal J Marcus{14}. Года нет. Автограф читается:
Слушайся милый мой, хорошо читала и писала, но не хорошо, несообразно действовала, потом впрочем я не судья а совсем другое и (нрзб.) жду (3 нрзб.) а то некому мне сказать все дурное о нем Ах милый мой
Далее поперек текста:
(нрзб.) придешь через час – буду одна – (2 нрзб.) Только дети отвечают милыми словами.
VI
Автограф пером на почтовой бумаге малого формата. Водяные буквы – И.A.M.Т. Текст таков:
Л. Д. Зиновьева-Аннибал (1866–1907) — талантливая русская писательница, среди ее предков прадед А. С. Пушкина Ганнибал, ее муж — выдающийся поэт русского символизма Вячеслав Иванов. «Тридцать три урода» — первая в России повесть о лесбийской любви. Наиболее совершенное произведение писательницы — «Трагический зверинец».Для воссоздания атмосферы эпохи в книге дан развернутый комментарий.В России издается впервые.
«Императоры. Психологические портреты» — один из самых известных историко-психологических очерков Георгия Ивановича Чулкова (1879–1939), литератора, критика, издателя и публициста эпохи Серебряного века. Писатель подвергает тщательному, всестороннему анализу личности российских императоров из династии Романовых. В фокусе его внимания — пять государей конца XIX — начала XX столетия. Это Павел І, Александр І, Николай І, Александр ІІ и Александр ІІІ. Через призму императорских образов читатель видит противоречивую судьбу России — от реформ к реакции, от диктатур к революционным преобразованиям, от света к тьме и обратно.
«В первый раз я увидел Ермолову, когда мне было лет девять, в доме у моего дядюшки, небезызвестного в свое время драматурга, ныне покойного В.А. Александрова, в чьих пьесах всегда самоотверженно играла Мария Николаевна, спасая их от провала и забвения. Ермоловой тогда было лет тридцать пять…».
«Воистину интеллигенцию нашу нельзя мерить той мерою, которую приложил к ней поэт. „Я, – говорит Блок, – как интеллигент, влюблен в индивидуализм, эстетику и отчаяние“. Какое чудовищное непонимание духа нашей интеллигенции!..».
«И наша литература всегда возникала и развивалась, обретая в борьбе свое право. Художники были взыскательны не столько к своему мастерству, сколько к самим себе, к своей сущности, и мечтали быть не столько «веселыми ремесленниками», сколько учителями жизни или, по крайней мере, ее судьями. Моральные и религиозные интересы преобладали над интересами чистого искусства, наивного и слепого…».
В этом предисловии к 23-му тому Собрания сочинений Жюля Верна автор рассказывает об истории создания Жюлем Верном большого научно-популярного труда "История великих путешествий и великих путешественников".
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Маленький норвежский городок. 3000 жителей. Разговаривают все о коммерции. Везде щелкают счеты – кроме тех мест, где нечего считать и не о чем разговаривать; зато там также нечего есть. Иногда, пожалуй, читают Библию. Остальные занятия считаются неприличными; да вряд ли там кто и знает, что у людей бывают другие занятия…».
«В Народном Доме, ставшем театром Петербургской Коммуны, за лето не изменилось ничего, сравнительно с прошлым годом. Так же чувствуется, что та разноликая масса публики, среди которой есть, несомненно, не только мелкая буржуазия, но и настоящие пролетарии, считает это место своим и привыкла наводнять просторное помещение и сад; сцена Народного Дома удовлетворяет вкусам большинства…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.