Автоквирография - [87]

Его маска, его фальшивая улыбка на месте. Но даже в книжном для СПД, за целой стеной СПД он все равно похож на парня, который ходил в горы; на парня, который ел китайскую еду; на парня, который лежал на капоте «камри».

Вот Себастьян поднимает глаза, видит, кто следующий по очереди, и маска слетает буквально на секунду. Нет, больше! Изумленный Себастьян присматривается, его внимательный взгляд знаком Таннеру до боли.

Таннер делает шаг вперед и протягивает книгу.

– Привет! Мои поздравления!

У Себастьяна дергается челюсть. Он морщит лоб и откашливается.

– Привет… – Себастьян опускает взгляд, пододвигает к себе книгу Осени и медленно сдирает стикер с обложки. – Э-э-э… – Выдох у него получается дрожащим. Он снова откашливается, открывает книгу на титульной странице и трясущимися пальцами берет ручку.

Взгляд Осени мечется между Таннером и Себастьяном.

– Привет, Себастьян! – наконец говорит она.

Себастьян смотрит на нее так, будто старается сосредоточиться.

– Осень, привет! Как дела?

– Отлично. Через пару недель уезжаю в Коннектикут. С какого города ты начнешь промотур?

– После Прово у меня Денвер. Дальше Портленд, Сан-Франциско, Финикс, Остин, Даллас, Атланта, Чарльстон, Миннеаполис… – Себастьян механически перечисляет города. – Потом Филадельфия и Нью-Йорк, потом домой.

– Ничего себе! – восклицает Осень. – График бешеный.

Себастьян в ответ сухо смеется и первой подписывает ее книгу: «Удачи в Йеле. С наилучшими пожеланиями и благодарностью, Себастьян Бразер».

Себастьян вручает книгу Осени и пододвигает к себе экземпляр Таннера. Хмуро взглянув на стикер, он сминает его и бросает в мусорную корзину у своих ног.

Таннер молчит, и Осень легонько тычет его в бок.

– Скажи что-нибудь! – шепчет она одними губами.

– Хочу поблагодарить тебя за то, что ты сделал, – тихо начинает Таннер, надеясь, что его не слышат стоящие рядом, особенно супруги Бразер. Себастьян напрягается и сосредоточивает внимание на том, что пишет. – Не уверен, что понимаю, почему ты так сделал, но все равно спасибо.

– Спасибо, что пришел! – говорит Себастьян, само благородство и великодушие. Он уже взял себя в руки и обращается не к Таннеру, а куда-то за пределы безопасной зоны своего стола. Благодарность звучит до мерзкого фальшиво, Таннер едва сдерживает смех. Наконец он снова перехватывает взгляд Себастьяна, и… это полный финиш. Голос Себастьян контролирует, но напряженный взгляд и слезы в глазах выдают его с головой.

– Боже… Прости меня, прости! – шепчет Таннер. – Зря я пришел…

– Ты любишь фэнтези? – В голосе у Себастьяна все та же натужная бодрость. Он таращит глаза, чтобы спрятать слезы.

Обоим больно, и Таннер чувствует себя монстром.

– Надеюсь, промотур получится отличным, – говорит он, не удосуживаясь поддерживать «светскую беседу». – И миссия тоже. В Лос-Анджелес я уезжаю в августе, но ты звони в любое время. – Таннер в последний раз заглядывает ему в глаза. – В любое.

Таннер забирает книгу, разворачивается и уходит, оставив Осень расплачиваться у кассы. Он пробирается сквозь толпу на улицу: там простор, кислород и нет внимательных глаз, блестящих, словно озеро под солнцем.

Себастьян

Промотур как глоток свежего воздуха. Никаких родителей, никаких наставников. Никакой церкви.

Вообще-то мать порывалась пристроиться в сопровождающие. Встреча ли с Таннером тому виной или переживания в последний момент, но за два дня до отъезда Себастьяна она вдруг отправила имейл его рекламному агенту. К счастью, агент объяснил, что авиабилеты и отель уже забронированы и, если миссис Бразер не готова самостоятельно заниматься перелетами и размещением в тринадцати городах тура, дергаться поздно.

Себастьян уже выезжал за пределы Юты на школьные экскурсии и на каникулы с семьей, но в таком качестве – ни разу. Издатель позаботился о трансфере из аэропорта в отель, приставил координатора, который сопровождает Себастьяна на мероприятиях, но остальное время – свободное.

Следующая автограф-сессия в Денвере. Народу приходит куда меньше, чем в родном городе, но все равно немало. В зале, где выступает Себастьян, свободных мест почти нет. Невероятное ощущение сродни кружащему голову аромату: совершенно чужие ему люди в этом зале знают, кто он такой.

В очереди больше девушек, но парни тоже есть. Себастьян понимает, что Таннер не придет, но, стоит услышать низкий голос в хвосте очереди, ручка съезжает с титульного листа, а глаза упорно высматривают темную макушку, возвышающуюся над остальными.

Порой Себастьяну не верится, что Таннер появился на автограф-сессии. Родители, конечно же, этот факт проигнорировали. «Это же был Таннер, да?» – хотелось спросить Себастьяну, но они с Осенью ушли, и спрашивать стало некого. Хотелось сказать Таннеру, что его роман очень понравился и пробудил в душе немало чувств, что наутро после встречи с Осенью он распечатал текст, дабы взять с собой в тур. Хотелось, а Себастьян не мог, только не на той автограф-сессии. Отпускать Таннера не хотелось, но ничего внятного не придумалось, потому что с языка дико и безудержно рвалось: «Я соскучился».

Невысказанное не дает спать по ночам ни в Денвере, ни в Остине, ни в Кливленде. В такие моменты Себастьян тянется в сумку за распечаткой романа. Он может открыть его хоть на двадцатой странице, хоть на восьмидесятой – буквально на каждой ждет история любви. Она озаряет темные, пыльные закоулки его ненависти к себе и напоминает: это случилось, это было на самом деле. И это было правильно.