Автобиография Элис Би Токлас - [46]
Итак Харри Гибб рассказал нам о Куэнке и мы поехали по узенькой железной дороге которая выписывала петли а потом оборвалась в самой середине какого-то нигде вот вам и Куэнка.
Мы были в восторге от Куэнки и население Куэнки было в восторге от нас. И восторгов было столько что это начинало причинять нам неудобства. Потом ни с того ни с сего, мы в тот день как раз отправились на прогулку, местные жители, и в особенности дети, стали держаться от нас на расстоянии. Через некоторое время к нам подошел человек в форме отдал нам честь и сказал что он здешний полицейский и что сам губернатор лично дал ему распоряжение следовать за нами на почтительном расстоянии ежели нам вздумается обойти окрестности и следить чтобы местные жители нас не обижали и что он надеется что это не причинит нам особых неудобств. Он и в самом деле не причинил нам никаких неудобств, он был само очарование и показал нам такие прелестные места до которых мы сами ни за что бы не добрались. Такова была Испания в былые дни.
Наконец мы вернулись обратно в Мадрид и там открыли для себя Архентину[71] и бой быков. Архентину буквально только что открыли молодые столичные журналисты. Мы наткнулись на нее в мюзик-холле, мы ходили по мюзик-холлам смотреть на испанские танцы, и после того как мы в первый раз ее увидели мы стали ходить туда на каждое дневное и на каждое вечернее представление. Еще мы ходили на бой быков. Поначалу я очень расстраивалась и Гертруде Стайн приходилось говорить мне, теперь смотри, а теперь не смотри, покуда наконец я не приучилась смотреть не отрываясь.
Под конец мы приехали в Гранаду и на какое-то время там задержались и Гертруда Стайн ужасно много там работала. Она всегда любила Гранаду. Именно здесь она впервые познакомилась с Испанией, когда еще училась в колледже когда сразу после испано-американской войны они с братом решили объездить Испанию. Они прекрасно провели время и она очень любит рассказывать историю о том как они в чьем-то доме сидели в столовой и говорили с одним бостонцем и с его дочерью и тут вдруг раздался жуткий вопль, рядом закричал осел. Что это, спросила вздрогнув юная жительница Бостона. А это, ответил ее отец, это последний вздох мавра.
Нам было хорошо в Гранаде, мы познакомились с множеством очень приятных людей и англичан и испанцев и именно там и тогда стиль Гертруды Стайн стал понемногу меняться. Она говорила что до той поры ее интересовала исключительно внутренняя жизнь человека, его характер и все то что происходило у него внутри, и только тем летом она впервые почувствовала желание запечатлеть сам ритм видимого мира.
Это был долгий и мучительный процесс, она всматривалась, вслушивалась а потом описывала. Ее от века мучила, и мучит до сих пор, проблема соотношения внешнего и внутреннего. Одна из кардинальнейших проблем которые не дают ей покоя в отношении живописи связана с той главной трудностью которой не может не чувствовать художник и из-за которой он и принимается порою писать натюрморты, а трудность состоит в том что в конечном счете человека написать нельзя. Не так давно она еще раз уверовала в то что один художник способен предложить свой вариант решения этой проблемы. Она заинтересовалась Пикабиа который до сих пор не вызывал в ней никакого интереса заинтересовалась просто потому что он по крайней мере отдает себе отчет в том что если ты не решишь своих творческих проблем в отношении того как писать человека ты их вообще никогда не решишь. И есть один из последователей Пикабиа, который поставил перед собой эту проблему, но решит ли он ее вот вопрос. Может быть нет. Во всяком случае именно об этом она теперь говорит и думает и отныне положено начало ее собственной на этом поприще борьбе.
Как раз тогда она написала Сьюзи Асадо и Пресиосийю и Цыган в Испании. В своих попытках описать она экспериментировала со всем и вся. Она попробовала даже придумывать слова но вскоре отказалась от этой техники. Ее материалом был данный конкретный английский язык и нужно было достичь цели, решить проблему только через этот данный конкретный английский язык. Использование выдуманных слов ей не нравилось, то была попытка бегства в мнимую логику чувств.
Нет, она была верна своей цели, хотя вернувшись в Париж продолжала описывать предметы и составила из этих описаний комнат и предметов вместе с первыми еще испанскими экспериментами сборник Нежные кнопки.
И все-таки главным предметом ее интереса всегда были люди отсюда и нескончаемая череда портретов.
Вернулись мы как всегда на рю де Флёрюс.
В числе тех кто произвел на меня самое сильное впечатление когда я впервые попала на рю де Флёрюс была Милдред Олдрич.
Милдред Олдрич было тогда чуть за пятьдесят, крепко сбитая энергичная женщина с лицом Джорджа Вашингтона, седая и всегда в безукоризненно чистых свежих платьях и перчатках. В разношерстной многонациональной толпе гостей на рю де Флёрюс глаз выхватывал ее в первую же минуту и всякий раз на ней отдыхал. Она была из тех людей о которых Пикассо говаривал, он кстати и в самом деле о ней такое говорил, c'est elle qui fera la gloire de l'Amerique
Опубликованная в 1909 году и впервые выходящая в русском переводе знаменитая книга Гертруды Стайн ознаменовала начало эпохи смелых экспериментов с литературной формой и языком. Истории трех женщин из Бриджпойнта вдохновлены идеями художников-модернистов. В нелинейном повествовании о Доброй Анне читатель заметит влияние Сезанна, дружба Стайн с Пикассо вдохновила свободный синтаксис и открытую сексуальность повести о Меланкте, влияние Матисса ощутимо в «Тихой Лене».Книги Гертруды Стайн — это произведения не только литературы, но и живописи, слова, точно краски, ложатся на холст, все элементы которого равноправны.
Имя американской писательницы Гертруды Стайн (1874–1946) известно даже тем, кто никогда не читал ее произведений. Это она окрестила молодых людей, вернувшихся с Первой мировой войны, потерянным поколением. Это она сказала, что художнику нужны не критики, а ценители. Задачу своего письма она видела в том, чтобы разрушить поверхностность читательского восприятия, вернуть слову его глубину. Ее манера письма рассчитана как бы на чтение вслух, а не глазами. В ее предложениях почти полностью отсутствует пунктуация.
Несмотря на название «Кровь на полу в столовой», это не детектив. Гертруда Стайн — шифровальщик и экспериментатор, пишущий о себе и одновременно обо всем на свете. Подоплеку книги невозможно понять, не прочтя предисловие американского издателя, где рассказывается о запутанной биографической основе этого произведения.«Я попыталась сама написать детектив ну не то чтобы прямо так взять и написать, потому что попытка есть пытка, но попыталась написать. Название было хорошее, он назывался кровь на полу в столовой и как раз об этом там, и шла речь, но только трупа там не было и расследование велось в широком смысле слова.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
Один из самых знаменитых откровенных романов фривольного XVIII века «Жюстина, или Несчастья добродетели» был опубликован в 1797 г. без указания имени автора — маркиза де Сада, человека, провозгласившего культ наслаждения в преддверии грозных социальных бурь.«Скандальная книга, ибо к ней не очень-то и возможно приблизиться, и никто не в состоянии предать ее гласности. Но и книга, которая к тому же показывает, что нет скандала без уважения и что там, где скандал чрезвычаен, уважение предельно. Кто более уважаем, чем де Сад? Еще и сегодня кто только свято не верит, что достаточно ему подержать в руках проклятое творение это, чтобы сбылось исполненное гордыни высказывание Руссо: „Обречена будет каждая девушка, которая прочтет одну-единственную страницу из этой книги“.
Роман «Шпиль» Уильяма Голдинга является, по мнению многих критиков, кульминацией его творчества как с точки зрения идейного содержания, так и художественного творчества. В этом романе, действие которого происходит в английском городе XIV века, реальность и миф переплетаются еще сильнее, чем в «Повелителе мух». В «Шпиле» Голдинг, лауреат Нобелевской премии, еще при жизни признанный классикой английской литературы, вновь обращается к сущности человеческой природы и проблеме зла.
Самый верный путь к творческому бессмертию — это писать с точки зрения вечности. Именно с этой позиции пишет свою прозу Чингиз Айтматов, классик русской и киргизской литературы, лауреат престижнейших премий. В 1980 г. публикация романа «И дольше века длится день…» (тогда он вышел под названием «Буранный полустанок») произвела фурор среди читающей публики, а за Чингизом Айтматовым окончательно закрепилось звание «властителя дум». Автор знаменитых произведений, переведенных на десятки мировых языков повестей-притч «Белый пароход», «Прощай, Гульсары!», «Пегий пес, бегущий краем моря», он создал тогда новое произведение, которое сегодня, спустя десятилетия, звучит трагически актуально и которое стало мостом к следующим притчам Ч.
В тихом городке живет славная провинциальная барышня, дочь священника, не очень юная, но необычайно заботливая и преданная дочь, честная, скромная и смешная. И вот однажды... Искушенный читатель догадывается – идиллия будет разрушена. Конечно. Это же Оруэлл.