автобиография альберта эйнштейна - [3]

Шрифт
Интервал

гнилые листья высовывались из–под снега. я подковыривал их носком ботинка. я нашёл окурок и прикурил, хотя в кармане у меня лежала пачка сигарет. начинало моросить. я наблюдал открывание и закрывание зонтов. я зашёл в аптеку с огромной жёлтой буквой С на внутренней стороне стеклянной двери. мне кажется, я вошёл в аптеку только из–за неё, этой С. там я купил пипетку. некоторое время постоял, разглядывая огромную, жёлтую букву. я постарался запомнить в деталях её форму, и дверь, и дверной косяк, и жёлтую краску, и темноту за дверями. я несколько раз присвистнул из наслаждения физическим процессом свиста и вообразил, как бы возвратился к двери старика и снова прочёл табличку на ней. кто–то прошёл мимо, обронил замечание в мой адрес и беззастенчиво рассмеялся… — но у меня ещё ocтaвaлacь чёткость мысли! я всё ещё мог подковыривать чёрные листья, окрашенные гнилью, у краёв немного жёлтые, а в середине — чуть красные от эритрофилла. я повернул назад. крыльями носа я смеялся. я почувствовал это впервые. раньше я не знал, что смеюсь ноздрями. кроме того, как раз в это время гороскоп обещал мне удачу. я прочёл его в одной из газет, выложенных на лотке. я пошёл вслед за прохожим, страдавшим от определённого рода атаксии. он циркумдуцировал[18]левую ступню носком наружу, в то время как правую ногу приволакивал. потом он повстречал знакомого; проходя мимо них, я расслышал пару слов. внутренним зрением я увидел себя в совершенно другом ракурсе. мысленно я смотрел на себя сзади. я попытался плестись дальше, неловко пришаркивая. услышанные слова я спроецировал себе в глаза. шаркая, я перебрался через мост. стоял солнечный полдень 24 ч. 3' 56» 555 по астрономическому времени. каккак, каккак, каккак. несколько птиц пролетели в небе.



для каждой мысли а существует мысль а+. я подхожу к открытому окну и вдыхаю чуть–чуть кислорода. я плюю из окна в птицу, попадаю, и она летит дальше с моими энзимами на спине. Я ДЕЛАЮ ВЫСКАЗЫВАНИЯ В РАМКАХ ОПРЕДЕЛЁННОГО РАСЧЁТА. не могу найти свой ингалятор со средством от астмы. я убиваю время, приводя ингалятор в действие. кхекхкхекх. у меня щёлкает в ушах, когда я зеваю. Я УМИРАЮ ОТ НАСЛАЖДЕНИЯ! мысли интерферируют между собой вплоть до пустоты в голове. у меня жар? я обдумываю, не стоит ли воспользоваться комнатным термометром и померить себе температуру. белки распадаются у меня в голове? под окнами проходит человек с тележкой. он везёт ящик. в тот же момент я оказываюсь идущим за ним по пятам. догнав его, заглядываю ему прямо в глаза. что, интересно, происходит внутри цветной капусты его мозга?



что я такое:червь
вошь
муха
ничто
атом
амёба
хромосома
№ 6
Н>2О
таракан
нашатырь
фёдор достоевский


раннее утро. я слышу, как по улице проезжает трамвай. мой слух болезненно восприимчив и доносит до сознания обычные звуки с ужасающими искажениями. на полу лежат мои очки, стекло расколото, я настолько вне себя, что поднимаю очки не сразу, давая себе время привыкнуть к тому факту, что они разбиты. как это могло произойти? я сую очки в карман и отправляюсь с ними к оптику. я кладу их перед ним, прошу отремонтировать. да, так сразу не починишь, придётся подождать как минимум до вечера. я возражаю, аргументируя cвоим чрезвычайно слабым зрением, называю число диоптрий и объясняю, что запасных очков у меня нет. но оптик не в состоянии выполнить заказ быстрее. в конце концов, он предлагает выдать мне очки напрокат за небольшую сумму. это древнее страшилище с линзами в форме колёс, какое можно получить по рецепту без доплаты. во мне поднимается лёгкая тошнота, когда я сажаю холодный, чужой объект на переносицу; кроме того, обнаруживается, что стекло запачкано, а поле зрения урезано грубой широкой оправой. я ищу носовой платок, но прежде, чем успеваю дотронуться до очков, мне приходит в голову мысль, что после того, как я их протру, я не смогу положить платок обратно в карман. я не вынесу одного вида этого платка, не говоря уже о том, чтобы носить его с собой.

прежде чем я успеваю принять другое решение, раздаётся вопрос оптика, не подыскать ли мне более сильные очки.

нет–нет, напротив, мне прекрасно видно! да, тогда можно ли попросить очки на минуточку назад, он собирается их как следует вычистить — и он исчезает за ширмой…



непривычные очки, изменившееся давление на переносицу, новое ощущение тяжести на лице как будто влияют на моё восприятие. передо мной на тротуаре лежит газета. я прохожу мимо, останавливаюсь, возвращаюсь и отодвигаю её одной ногой. трение газеты об асфальт вызывает мысленно предвосхищённый звук. около входа в магазин приделан к стене огромный термометр, с которого я считываю температуру. как обычно, идя по торговой улице, я обращаю внимание на вывески. среди прочего, мне бросается в глаза знак, на котором ампутированная рука с вытянутым пальцем указывает дорогу к туалетам. мне приходит в голову необъяснимая мысль, что эта рука изображает часть трупа, расчленённого после убийства. перед рестораном я натыкаюсь на меню под стеклом:



бульон с яйцом2,80собака перебегает через дорогу,
овощной суп2,90слишком сложное существо,

Еще от автора Герхард Рот
Тихий океан

Роман известного австрийского писателя Герхарда Рота «Тихий Океан» (1980) сочетает в себе черты идиллии, детектива и загадочной истории. Сельское уединение, безмятежные леса и долины, среди которых стремится затеряться герой, преуспевающий столичный врач, оставивший практику в городе, скрывают мрачные, зловещие тайны. В идиллической деревне царят жестокие нравы, а ее обитатели постепенно начинают напоминать герою жутковатых персонажей картин Брейгеля. Впрочем, так ли уж отличается от них сам герой, и что заставило его сбежать из столицы?..


Начало первой мировой войны

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Пьесы

Все шесть пьес книги задуманы как феерии и фантазии. Действие пьес происходит в наши дни. Одноактные пьесы предлагаются для антрепризы.


Полное лукошко звезд

Я набираю полное лукошко звезд. До самого рассвета я любуюсь ими, поминутно трогая руками, упиваясь их теплом и красотою комнаты, полностью освещаемой моим сиюминутным урожаем. На рассвете они исчезают. Так я засыпаю, не успев ни с кем поделиться тем, что для меня дороже и милее всего на свете.


Опекун

Дядя, после смерти матери забравший маленькую племянницу к себе, или родной отец, бросивший семью несколько лет назад. С кем захочет остаться ребенок? Трагическая история детской любви.


Бетонная серьга

Рассказы, написанные за последние 18 лет, об архитектурной, околоархитектурной и просто жизни. Иллюстрации были сделаны без отрыва от учебного процесса, то есть на лекциях.


Искушение Флориана

Что делать монаху, когда он вдруг осознал, что Бог Христа не мог создать весь ужас земного падшего мира вокруг? Что делать смертельно больной женщине, когда она вдруг обнаружила, что муж врал и изменял ей всю жизнь? Что делать журналистке заблокированного генпрокуратурой оппозиционного сайта, когда ей нужна срочная исповедь, а священники вокруг одержимы крымнашем? Книга о людях, которые ищут Бога.


Ещё поживём

Книга Андрея Наугольного включает в себя прозу, стихи, эссе — как опубликованные при жизни автора, так и неизданные. Не претендуя на полноту охвата творческого наследия автора, книга, тем не менее, позволяет в полной мере оценить силу дарования поэта, прозаика, мыслителя, критика, нашего друга и собеседника — Андрея Наугольного. Книга издана при поддержке ВО Союза российских писателей. Благодарим за помощь А. Дудкина, Н. Писарчик, Г. Щекину. В книге использованы фото из архива Л. Новолодской.