Аврора на теплоходе - [13]

Ничего подобного, поезд мчался по горным равнинам, а высокие вершины пролетали мимо них справа и слева. Время от времени они пропадали: их заслоняли изгороди, защищавшие путь от заносов. Так что даже в метель, когда ничего кроме летящего снега не видно, колёса сами находили железные рельсы. Но сегодня стояла прекрасная погода и снег сверкал на солнце. Семья Теге уютно расположилась у окна в вагоне-ресторане и с аппетитом обедала, любуясь горными видами.

Один только Сократ ими не восхищался. Он, сопя, был полностью поглощён едой.

На десерт им подали чернослив с молоком. Мама, папа и Аврора наливали в тарелку с черносливом молоко из кувшинчиков, и когда папа хотел помочь в этом Сократу, тот рассердился: если другие наливают себе молоко в тарелку сами, почему не сумеет то же самое сделать он? И он сумел бы налить себе молоко, если бы вагон не качнулся как раз в тот момент, когда он наклонил кувшинчик, и вместо тарелки Сократ вылил его на себя.

Ничего страшного не случилось, но это было страшно обидно — он ведь знал, что смог бы налить себе молоко аккуратнее.

— Это не из-за тебя, — поспешила успокоить его Аврора. — Понимаешь, это качнулся поезд.

Сократ поджал губки, потом открыл рот, но не разревелся, как делал это обычно в те моменты, когда действительно злился, он просто молча заплакал, так что его слёзы покатились на черносливины.

Возле них тут же появился человек в белом пиджаке с кувшинчиком молока, и мама хотела налить молоко в тарелку Сократа, но папа сказал:

— Сократ справится с этим сам, нужно только подождать, пока поезд не пойдёт по рельсам ровнее.

Сократ взглянул на папу, твёрдо взял свой кувшинчик в руки и осторожно, очень осторожно налил молоко. На этот раз у него получилось. Губы Сократа вернулись на своё обычное место, слёзы тут же перестали катиться, и он благоговейно съел все до одной черносливины, а из косточек выложил в тарелке круг.

Все сидели и с облегчением и радостью наблюдали за благополучной развязкой.

Но когда они поднялись, чтобы пойти и занять прежние места, Сократ обнаружил, что история с черносливом и молоком ещё не закончилась. Его брючки и свитерок промокли насквозь.

— Вот ведь беда, — сказала мама. — Вся одежда Сократика лежит в одном из десяти чемоданов.

— Она так и останется в багажном вагоне, — сказал папа. — Мы не сможем достать её оттуда сейчас.

Мама с папой пошептались, и папа забрал Сократа с собой в туалет. Когда они вышли, Сократ выглядел импозантно. Вместо штанов папа надел на него свою футболку, а вместо свитера — мамину кофту, на ногах красовались папины варежки, они стали чем-то вроде колготок.

— А как мы поступим с его промокшей одеждой? — спросила мама. — Не можем же мы сойти с поезда в таком виде.

— Под моим креслом тепло, — заметил папа. — Наверное, где-то там расположены батареи.

Аврора походила по вагону а потом крикнула:

— Вот здесь, здесь тоже очень тепло.

В результате мокрые трусики Сократа попали на тёплую трубу, проходившую чуть ниже кресла, его рубашка — на трубу под другим креслом, свитерок устроили под третьим, брючки — под четвёртым, а два маленьких чулочка — под пятым. Так вагон никогда ещё не украшали, и батареи сделали всё, что могли, чтобы высушить одежду Сократа. Сам же он в это время спал.

На улице стемнело, но Аврора увидела, как на окне появились капли воды.

— Хоть сейчас и зима, но, похоже, здесь идёт дождь, — сказала она.

— Мы, наверное, приближаемся к Бергену, — предположил папа.

— Да, но зимой дождей не бывает, — возразила ему Аврора.

— Это, конечно, верно. Кстати, заметим, наши плащи тоже лежат в одном из десяти чемоданов.

— А мы сразу возьмём такси и доедем в них прямо до теплохода, — сообразила мама.

— Тогда придётся брать сразу два такси, чтобы довезти все десять чемоданов.

— Ладно! В конце концов, мы переезжаем в Нурланн не каждый день, — подытожила мама.

Рейсовый теплоход на север

— Ну вот, мы привезли на станцию Берген дождь, — сказал папа.

На вокзале было шумно. Из репродукторов неслись объявления, звучащие очень непривычно — по-бергенски.

Они взяли два такси, уложили свои чемоданы, и Аврора села у окошка в одной из машин. Тут она заметила, что дома в Бергене как бы парили в воздухе и дожде. Она очень удивилась.

— Это только кажется, потому что сейчас темно, — сказал папа. — Здания в Бергене стоят на возвышенности. Я думаю, что, когда Сократик чуть подрастёт, мы вернёмся сюда и остановимся на несколько дней. Здесь есть на что посмотреть.

Аврора с интересом глядела на их скоростной рейсовый теплоход.

— «Гага», — торжественно прочитал папа его название. — Теперь вы поняли? Наша поездка пошла всерьёз. Там уже готова для нас каюта.

Они поставили чемоданы к горе остальных. Только один из них, с туалетными принадлежностями, взяли с собой. Папа подошёл к человеку в маленькой комнатке за стеклом.

— Меня зовут Эдвард Теге. Нам нужна каюта второго класса на четверых.

— Сейчас посмотрим, — сказал моряк и указал карандашом на список в своей тетради. Потом покачал головой. — Нет, не сходится. — Потом он перелистнул страничку, и лицо его посветлело. — Вы же едете первым классом!

— Нет, не первым, — горячо возразил папа. — Об этом и речи идти не может. Я сам платил за второй класс.