Аврора и Сократ - [51]
Очень странно. Он только что лежал вплотную к спинке стула и вот исчез. А Сократ взглянул на папу с таким видом, словно был уверен, что помазок взял папа.
— Нет, нет, — возразил папа. — Я не брал его.
— И я не брала его, — сказала Аврора.
— Мы его найдём. — Папа встал на четвереньки и заглянул под стул. Но помазка там не оказалось, и папа видел по лицу Сократа, что он вот- вот разразится плачем. — Тише, тише, чуть подожди!
К ним подошёл человек в золотых шнурках и спросил, не может ли он чем-нибудь им помочь, и папа объяснил ему, что потерял Сократ. Мужчина улыбнулся и сунул руку в щель между сиденьем и спинкой стула, но он тут же очень быстро руку из щели выдернул и что-то сказал папе.
— Что он сказал? — спросила Аврора.
— Он спросил, не потерял ли Сократик какое-нибудь маленькое животное.
Мужчина опять сунул руку в щель и снова хотел было побыстрее её выдернуть, но потом набрался храбрости и что-то вытянул из щели. Конечно, это был помазок с гладкой и мягкой щетиной. Её-то швейцар и принял за маленькое животное.
Конечно, помазок ужасно разлохматился и всячески показывал окружающим, что не зря он послужил людям столько лет. Папа быстро оглянулся. Никто не возмущался. Все восприняли эту сцену спокойно и были, почти также как Сократ, рады тому, что ему вернули его друга.
Наконец пришла мама. Она пришла с улицы в пальто и шапочке, но без чемоданов.
— Ну, пойдём! — сказала Аврора.
— Пойдём? — переспросила мама. — Мы здесь остановились.
— Здесь тоже на самом верху приготовлена для нас дешёвая комната? — прошептала Аврора. — Но тогда нам нужны чемоданы, мы с Сократиком будем на них спать.
— Чемоданы уже на месте. Пойдёмте в лифт!
Они поднялись на третий этаж, и, когда Аврора вышла из лифта, она увидела перед собой широкий чистый коридор с толстым мягким ковром, покрывавшим весь пол.
— Ну, мы сейчас посмотрим! — сказала мама. — Нам, кажется, сюда.
Выглядело так, словно мама стояла и выбирала дверь, и она не ошиблась: в комнате стояли чемоданы — её и папы. Они вошли. Но это была не жилая комната, а только прихожая с одёжным шкафом и ещё двумя дверьми. Одна вела в комнату — и это была не замызганная комнатушка. Она была такая просторная, что Сократ тут же стал по ней бегать. Там стояли две большие кровати и ещё диван, на полу лежал толстый ковёр, а на окнах висели позолоченные бархатные портьеры. В комнате было три окна, письменный стол, кресло-качалка и ещё стол. Мама вернулась в прихожую и открыла вторую дверь. За ней размещалась большая ванная комната. Сама ванная была зелёного цвета, а стены — чёрного.
— Это почти квартира, — сказала Аврора. — А где мой и Сократика чемодан?
— Ах, тот. Его здесь нет. — И мама повела их за собой в коридор и открыла другую дверь.
Они вошли в такую же уютную прихожую, а потом в комнату, не менее просторную, чем та, в которой они только что побывали, только вот портьеры в ней были светло-зелёные и ковёр на полу бледно-серый, а покрывало на большой кровати выглядело как позолоченное, а в центре её сидел Пуфик. Никогда ещё в жизни он не выглядел так внушительно. Мал руля сидела в кресле-качалке и смотрела на них с таким выражением, словно ничем другим она в жизни не занималась.
— Ну что, Мари, — устрашённый таким великолепием, сказал папа. — Что ты на этот счёт скажешь? Номер стоит не меньше сотни крон за ночь. Малыши могли бы, во всяком случае, спать у нас. Да и так это стоило бы чересчур дорого.
— Ты совершенно прав, Эдвард. Садись, пожалуйста, и выслушай меня. Я поговорила со своим начальником. Он спросил меня, как мы устроились, и я рассказала ему, как ты застрял в Германии с двумя больными детьми, и ещё я рассказала ему об Авроре и Сократике, которые спали на чемоданах в Амстердаме. Это он заказал для нас эти номера, они заказаны только на одну ночь, и мы с тобой, Эдвард, заплатим за свой номер сами, а за номер рядом заплатит мой начальник, он считает это немного запоздавшим рождественским подарком нашим детям.
На столе стоял букет цветов, и на карточке рядом было напечатано: «Добро пожаловать в Гаагу, Аврора и Сократ!»
— Вот это да! — выдохнул папа.
— Это самый большой рождественский подарок, какой я получала когда- нибудь, — пробормотала Аврора.
— А знаете что, — вдруг сказал папа. — Давайте поиграем, как будто мы ужасно разбогатели до следующего утра.
— Давайте, — согласилась мама. — А теперь иди к нам в ванную, отмокай, а я тем временем искупаю малышей здесь.
— Нам бы такую большую ванну домой, — сказала Аврора, когда окунулась в неё. — Смотри! Я почти плаваю, могу переворачиваться и делать всё, что угодно.
Аврора ныряла, мылась, плескалась и совсем не хотела выходить из ванны, но всё-таки вылезла. Её соблазнило огромное роскошное купальное полотенце, которое к тому же было ещё и тёплым, и таким нежным на ощупь. Она прямо утонула в нём, когда мама её в него завернула.
Наступила очередь Сократа. Мама снова наполнила ванну. Воды она налила не так много, как Авроре, но всё равно Сократу было по шею, когда он сидел.
Сократ улыбнулся тихой и спокойной улыбкой, но в следующий миг ванна оказалась почти пустой: вся вода была на стенках, на полу и даже на потолке.
