Аврора и Сократ - [36]

— Папа! — позвала Аврора. — Мы нашли паспорт, но Сократик так разозлился.

Она поспешила к маме, и мама так обрадовалась находке, что ей пришлось сесть. Она положила паспорт в сумочку, щёлкнула застежкой и выдохнула с облегчением.

В зале стало шумно, чей-то голос сообщал по громкоговорителю о самолётах, которые прилетали, и о тех, что готовились улететь, но, хотя все эти голоса звучали громко, голос плачущего Сократа перекрывал их все.

Папа поднял Сократа вверх и сказал:

— Сейчас мы пойдём на крышу и посмотрим, как улетит мама.

Сократ на мгновение притих, и как раз в этот момент голос из репродуктора сообщил о мамином самолёте.

— Поспешим! — заторопился папа. Он побежал вверх по лестнице, которая выводила на крышу. Здесь они заплатили ещё пятьдесят эре, чтобы их пропустили, но денег, как сказал папа, ему было не жалко.

Сократ, когда они вышли на крышу, совсем умолк, он ведь ещё не видел ничего подобного. Авроре она показалась странной: по краям крыши со всех сторон стояли перила, чтобы никто не упал вниз.

Прошло немало времени, прежде чем они увидели внизу маму, она шла там совсем крохотная. Они ведь стояли высоко над ней и на большом от неё расстоянии. Но вот она обернулась назад и помахала им рукой, а потом зашла в самолет. Тут она пропала совсем, окошки у самолета были очень маленькие.

Но дети уже не думали об этом, потому что кто-то откатил от самолёта трап и его мотор заревел.

Это не был обычный шум мотора. И Аврора, и Сократ не раз слышали шум моторов, но этот звучал совсем по-другому. Этот звук был таким сильным, что он словно бы проникал к ним внутрь и звучал отовсюду. Аврора взяла папу за руку, а Сократ спрятался у него под пальто, но он всё равно слышал этот звук.

— Теперь давайте помашем маме рукой! — крикнул папа, но никто его не услышал.

Тогда папа ущипнул детей за щеки и показал, как это надо делать. Аврора помахала рукой, самолёт двинулся с места и, пробежав большое расстояние, остановился.

— Он не полетит? — спросила Аврора.

— Полетит, — успокоил её папа. — Сейчас он приступит к долгому и плавному разбегу. Сократик, выбирайся из-под пальто!

— Мамы нет, — сказал Сократ.

— Нет, она есть. Она внутри вон того самолёта, — объяснил ему папа. — Сейчас, Сократик, ты увидишь кое-что особенное.

После этого он умолк: самолёт катился по дорожке всё быстрее и быстрее, и в его разбеге было что-то торжественное. Он гремел вдали, и вот он уже не на земле, он над горизонтом и держит курс прямо в небо.

Все трое стояли тихо, пока самолёт не стал совсем как игрушечный, а под конец он превратился в точку, и в этой точке сидела мама.

— Вот так, — сказал наконец папа. — Авророчка, да что же это я, ты вся замёрзла! Побежали, спрячемся в машине!

Но, когда Аврора села в машину, теплее не стало. Внутри царил ледяной холод, машина за это время заметно остыла. «Что ж тут поделаешь», — подумала Аврора. Она всё пыталась представить себе, что чувствует мама там, наверху, в воздухе, и ещё она не могла представить себе: вот сейчас они приедут домой, а мамы там не будет. Её словно вообще нет. А ведь раньше она всегда была с ними, даже когда сидела у себя в конторе на работе. Потому что Аврора всё время знала: вот она только что из дома вышла или вот она очень скоро придёт на обед. Но теперь всё переменилось. Мама не придёт домой ни на обед, ни сегодня вечером, ни завтра вечером, ни послезавтра, и папа не побежит за ней утром с пакетом бутербродов или другими вещами, которые она забыла.

Они уже вошли в свой коридор на десятом этаже, а Аврора всё порывалась обернуться назад.

И тогда папа сказал:

— Давайте прогуляемся по нашему дому?

— И исследуем все его длинные коридоры? — спросила Аврора.

Папа уже говорил ей раньше, что их здание — это целый мир. За бесконечной вереницей дверей везде жили люди, и она знала многих из них, хотя далеко не всех. Ведь квартиры освобождались, и в них всё время кто-то въезжал. Сократ бежал впереди. По таким длинным и ровным коридорам нельзя ходить медленно. Их прогулка была отличной, но, когда они поднялись на двенадцатый этаж и Сократ опять начал набирать скорость, он вдруг споткнулся о придверный коврик и растянулся на полу во весь рост. Мальчик так разозлился на коврик, что заорал изо всех сил. На шум открылась ближайшая дверь, и на её пороге появилась дама в цветастом переднике, которая сказала:

— Ой, как неудачно! Неужели ты упал и расшибся?

— Да, — деловито ответил Сократ.

— Хочешь я угощу тебя коврижкой? Настоящей медовой голландской коврижкой?

— Вы, право, простите нас, — вмешался в их разговор папа. — Понимаете, мы только что проводили маму в аэропорт, а потом решили прогуляться по нашему корпусу.

— Может, тогда вы тоже попробуете медовую голландскую коврижку? — предложила дама.

— Как странно, что вы предлагаете нам именно их, — сказал папа. — Дело в том, что все мы едем в Голландию. Сегодня уехала моя жена, а мы втроём отправимся туда же — только через несколько недель.

— Вот как? — удивилась дама. — Вы в самом деле едете в Голландию? Тогда вы обязательно должны зайти ко мне. Понимаете, я ведь как раз оттуда, мой муж — норвежец, но часть моего сердца принадлежит Голландии. Да, я ужасно люблю Норвегию и останусь в ней на всю жизнь, но иногда я всё же тоскую по родине. Заходите, я обо всём вам расскажу!