Авиация и космонавтика 2011 09 - [16]

С32-2 на испытаниях подвесных пушечных установок СППУ-22. В отличие от серийных, опытные СППУ оснащались стабилизаторами

Подвеска учебных разовых бомбовых кассет на подкрыльевые балочные держатели самолета Су-17

Размещение средств РЭБ в подвесном контейнере несколько диссонировало с принятым на других боевых машинах встроенным помеховым оборудованием, где оно успело "прописаться", став неотъемлемой частью бортового набора аппаратуры (примером чему были МиГ-23Б/МиГ-27, Су-24 и ударно-разведывательные МиГ-25РБ). В случае с Су-17 пришлось пойти на использование подвесного варианта станции, унаследованного от Су-7Б, поскольку разместить достаточно объемистые блоки "Сирени", тянувшие за сотню килограммов, на борту самолета не позволяли особенности его компоновки. Прежде всего, мешал лобовой воздухозаборник и занимавшие добрую половину фюзеляжа воздушные каналы, из-за которых и остальные агрегаты бортового оборудования пришлось компоновать, буквально рассовывая поблочно в более-менее подходящие места по всей машине. В качестве отступления стоит заметить, что сам отказ от компоновочной схемы с лобовым воздухозаборником, доминировавшей в мировом авиастроении два десятка лет, и переход на боковые входные устройства был продиктован прежде всего необходимостью размещения все более многочисленного бортового оборудования, буквально выживавшего воздухозаборник из носовой части под свои нужды (прежде всего это относилось к установке все более мощных РЛС с габаритной антенной, по праву занимавшей место в носу самолета). Лучшим тому доводом выглядели те же МиГ-23Б и МиГ-27, устройство которых с объемистыми фюзеляжными отсеками предоставляло самые лучшие возможности для размещения "начинки", включая и встроенную помеховую аппаратуру, изначально оговоренную заданием на самолет.

Однако и у военных, настаивавших на обязательном оснащении средствами постановки помех боевых самолетов (прежде всего — ударных, в силу самого характера их деятельности), были свои резоны — очевидно, что в современной боевой обстановке все задания требовалось выполнять с непременным прикрытием средствами РЭБ. Подтверждением тому были уроки недавней вьетнамской войны, в начале которой американская авиация использовала средства активных помех, в лучшем случае, при вылетах самолетов-разведчиков вглубь обороняемой территории. Столкнувшись с организованной ПВО защитников Вьетнама, наладивших плотную систему зенитных заслонов с использованием зенитно-ракетных комплексов, РЛС обнаружения и управления огнем, а также многочисленных батарей зенитной артиллерии со станциями орудийной наводки, американцы стали нести ощутимые потери. В ответ ударные самолеты, для большинства которых прежде считалось достаточным разве что наличие на борту устройств выброса дипольных отражателей, самым оперативным образом стали дорабатываться средствами радиоэлектронного подавления. Комплект оборудования РЭБ мог включать по несколько станций на самолете для перекрытия различных рабочих диапазонов и создания разных типов помех, заградительных и прицельных. На американских истребителях-бомбардировщиках нашли применение разнообразные системы, противодействовавшие РЛС наведения зенитных ракет, станциям орудийной наводки и прицелам истребителей, использовалась также аппаратура повышенной эффективности со "скользящей частотой", спектр которой периодически перемещался по диапазону, противодействуя всему комплексу радиотехнических средств ПВО.

По данным вьетнамской стороны, активность применения средств РЭБ противником от эпизодических случаев в начале 1965 года к середине того же года возросла в тридцать с лишним раз, а к началу следующего года все боевые самолеты американцев были оборудованы средствами постановки активных помех. Американцы считали, что принятые меры позволили снизить уязвимость авиации от средств ПВО, по меньшей мере, в три-четыре раза. Об эффективности задействованных противником средств позволяли судить и данные вьетнамских военных: если в начальный период применения ЗРК их зенитчикам требовалось, в среднем, 2,6 ракеты на сбитый самолет, то с переходом противника на интенсивное использование средств радиоэлектронного противодействия расход зенитных ракет на поражение одного самолета возрос до 7,2 в декабре 1966 года и до 8,4 — в июле 1967 года.

Широко использовали средства РЭБ на своих ударных самолетах и израильтяне, в непрекращавшихся стычках с арабами применявшие помеховые средства изобретательно и разнообразно, и с их помощью в самом буквальном смысле истребившие-таки к началу 1970 года практически всю систему ПВО Египта (следствием тогда было спешное обращение арабских властей к Советскому Союзу с просьбой взять на себя прикрытие страны, на что пришлось пойти, выручая незадачливого союзника).

Истребитель-бомбардировщик С32-2, оснащенный крупнокалиберными НАР С-24

Общим требованием заказчика к отечественным боевым самолетам стало условие по непременному оснащению их средствами постановки активных и пассивных помех. Применительно к Су-17, в конце концов, сошлись на том, что требования заказчика по комплектации истребителя-бомбардировщика станцией постановки помех выполняются наличием подвесного контейнера СПС, и "не так уж важно, какой масти кошка — черной или белой, лишь бы ловила мышей" (к слову, из-за тех же компоновочных проблем, присутствовавших и у МиГ-21, истребители аналогичным образом стали дооборудовать СПС в контейнерном исполнении). Работники суховского ОКБ даже указывали на выгоды использования подвесной станции, которую можно было брать в полет при необходимости, соответственно заданию. При отработке многих будничных учебных задач, от пилотажа и полетов по маршруту до каждодневной отработки взлета- посадки, надобности в "Сирени" не было, а сопутствующие полетам встряски и вибрация сказывались на надежности аппаратуры не лучшим образом, из-за чего имело прямой резон поменьше подвергать оборудование подобным нагрузкам, сводя их к необходимому минимуму (что правда, то правда — для бортовых систем ресурс и безотказность оценивались не только по наработке, но и по налету с учетом часов, проведенных в воздухе). В отношении того же МиГ-23Б как ближайшего соперника в качестве причины, подвигнувшей микояновцев прибегнуть к внедрению "Сирени" на борту во встроенном исполнении, приводили тот довод, что при подвесном размещении станции на МиГе та занимала один из немногочисленных держателей, тем самым сразу на четверть сокращая число узлов, свободных под вооружение. Су-17 с его шестью точками подвески в этом отношении предоставлял больше свободы и подвеска на одном из них контейнера СПС выглядела не столь критичной.