(Наркомата обороны) № 279».
17 января отцу уже разрешаются инструкторские полеты с летным составом. В тот же день в летной книжке появляется запись о первых инструкторских полетах: «17.01.41, УТИ-4, за инструктора, 6 полетов, 1 час 39 минут».
Таким образом, за один год после летной школы в полку подготовлен полноценный строевой военный летчик, имеющий право обучать и тренировать других летчиков. Далее, до конца Курсов в течение двух месяцев ежедневно проводится до десяти и более тренировочных и инструкторских полетов.
Параллельно идет освоение новейшего истребителя МиГ-3.
Испытания и эксплуатация МиГ-3 показали, что он обладал отличными летно-техническими данными на больших высотах, однако на малых и средних уступал другим истребителям в скорости и маневренности. Серьезным недостатком было слабое вооружение (отсутствие пушек). Кроме того, по заключению специалистов «…на многих режимах полета пилотирование МиГ-3 было под силу лишь физически очень сильным пилотам».
По мнению Героя Советского Союза, генерал-майора Г.Н. Захарова, МИГ-3 «…ошибок пилотирования не прощал, был рассчитан на хорошего летчика. Средний пилот на МиГ-3 автоматически переходил в разряд слабых. А уж слабый просто не мог на нем летать».
Отец мне тоже не раз говорил: «Выше 5 тыс. метров на МиГе я был король, ниже – он тяжеловат».
Командование ВВС приказало укомплектовать в марте-апреле первыми серийными самолетами МИГ-3 16-й и 34-й авиаполки для ускоренной подготовки к первомайскому параду. Первую пару МиГов пригнали в Люберцы 10 марта
1941 г. командир 24-ой авиадивизии полковник И.Д. Климов и инспектор дивизии по технике пилотирования майор Д.Л. Калараш (в 1942 г. погиб в воздушном бою. Посмертно был награжден званием Герой Советского Союза, ныне его именем названа одна из центральных улиц г. Люберцы). Сначала самолет освоил командир полка майор Л.Г. Рыбкин. Через десять дней первый вылет на этом самолете совершил отец: «20.03.41, МиГ-3, тренировочный полет по кругу, 1 полет, 12 минут».
В ходе освоения МиГ-3 в полку перед парадом один самолет разбился, три другие в результате летных происшествий, связанных с техническими неисправностями, совершили вынужденные посадки.
1 мая 1941 г. командир дивизии поздравил личный состав полка с праздником и пожелал успешного выполнения ответственного задания. По его сигналу звенья МиГов поднялись в воздух, взяли курс на Москву и строем прошли над Красной площадью: «01.05.41, МиГ-3, воздушный 1-во майский парад, 1 полет, 1 час 18 минут».
Кстати, для отца участие в воздушном параде, строем в составе полка было всего седьмым вылетом на новом самолете.
За хорошую организацию и проведение первомайского воздушного парада его участникам Наркомом обороны СССР была объявлена благодарность, а многих пригласили в Кремль на прием.
О приеме в Кремле
Приглашенные в Кремль офицеры сидели за столами, накрытыми в сообщающихся залах. В одном из залов сидели И.В.Сталин, руководство Наркомата обороны и командование Московского военного округа. Офицеры, кто хотел, свободно подходили к Сталину, чокались с ним, о чем-то говорили. Отец сказал: «Я не подходил». Когда И.В. Сталин ушел, у Буденного в руках появилась гармонь, и дальше вечер пошел с песнями и плясками. По ходу вечера тех офицеров, кто выпил лишнего, служители Кремля выводили из зала и на автомобилях отправляли по домам.
По словам отца, одного из них таким образом отправили в Люберецкий гарнизон. Дежурный по части, увидев состояние прибывшего, тут же арестовал его, а утром доложил об этом командиру полка. Реакция командира была мгновенной: участнику приема в Кремле отпуск на три дня, дежурному по части -арест на такой же срок за рвение не по уму и политическую близорукость.
Однажды я спросил отца о том, как он и его друзья тогда относились к И.В. Сталину, учитывая события 1937 г. в РККА. Ответил он коротко:
– Мы уважали свое правительство.
– Ты в Армии с 1939 года и, наверное, если не был свидетелем, то мог слышать о том, что сейчас называют репрессиями,
– продолжал я настаивать.
В ответ он рассказал: «В нашем гарнизоне помню только один случай «репрессий». Молодой летчик вечером гулял в ресторане «Метрополь» и стал слишком настойчиво ухаживать за какой-то дамой. Когда по ее жалобе в дело вмешалась милиция, выяснилось, что эта дама – сотрудница иностранного посольства, а у «донжуана» в кармане обнаружили блокнот с записями о самолете МиГ-3, который мы тогда осваивали. Поэтому милиция передала задержанного гуляку органам госбезопасности. Вернулся он в полк через неделю. Бледный и осунувшийся. Мы спросили его: «Били?»
– Нет, кормили селедкой, а воды давали мало.
Кстати, такие блокноты мы все таскали в карманах. Только не в рестораны. И были более разборчивы при выборе объектов ухаживания».
В этой истории меня заинтересовал сам факт ужина молодого летчика, видимо, младшего лейтенанта в «Метрополе», на что отец сказал:
– Зарплата нам это свободно позволяла. Кстати, я и токарем на заводе зарабатывал не намного меньше. Поэтому, почему бы нам было не уважать свое правительство?
После первомайского парада в мае-июне продолжались интенсивные полеты, особенно инструкторские для обучения и тренировки летного состава – зачастую более десятка полетов ежедневно. Например: «6.05.41, УТИ-4, вывоз летного состава, 13 полетов, 1 час. 10 минут; 12.05.41, УТИ-4, вывоз летного состава, 15 полетов, 1 час. 20 минут; 29.05.41, УТИ-4, вывоз летного состава, 19 полетов, 1 час. 37 минут».
