– Не понял я до конца, как работает Р-7!
– Как работаеть, как работаеть? – ворчит немолодой уже полковник, – да как почти двести лет тому назад работал, так и сейчас работаеть!
– Да двести лет назад ни двигателей внутреннего сгорания, ни авиации еще не было, – пытается уколоть преподавателя курсант, но Дашкевич, словно опытный фехтовальщик, немедленно отбивает попытку, но, не переходя в контратаку, лишь легонько щелкает непонятливого по носу:
– Зато уже тогда на паровой машине Джеймса Уатта работал автоматический центробежный регулятор частоты оборотов.
Значительную часть курсантов увлекал спорт. Но к спорту, как мы его понимали (то есть как спортивные состязания ради победы любой ценой и с полной отдачей сил) большинство из нас относилось довольно осторожно. Общение со старшекурсниками многих убеждало примерно в следующем: Бокс и самбо могут пригодиться в ЖИЗНИ, но удары и травмы не способствуют укреплению здоровья; баскетбол развивает быстроту реакции, но порождаемая им резкость движений может навредить летчику в полете; чрезмерное увлечение бегом, лыжами и т.п. видами спорта может привести к досрочному списанию с летной работы из-за преждевременного износа сердца и т.д. И еще одна сторона дела: добьешея заметных успехов в спорте – начнут посылать на соревнования разных уровней; это почетно для училища и спортсмена, но курсанта может привести к отставанию в теоретической учебе и в полетах от своих товарищей… Надо подумать – стоит ли разбрасываться ? Впоследствии я читал, что первым из людей побывавший на Луне астронавт Армстронг на вопрос об его отношении к спорту ответил примерно так: «Господь определил мне на жизнь определенной число ударов сердца. Тратить их на тренировки не собираюсь». Но есть и прямо противоположные мнения и примеры : летчик-испытатель Громов, летчик-испытатель и космонавт Береговой и другие. Кто из них прав, кто не прав – судить не берусь.
Запомнились праздничные обеды в присутствии и с участием командования училища 7 ноября 1947 г. и 23 февраля 1948 г. В эти дни нарядно одетые по форме No 3 курсанты всех трех курсов входили в столовую и занимали свои места под звуки оркестра училища. Сервировку столов вовсе не портили ослепительно сиявшие жестяные ведерки с водкой на каждое классное отделение и привычные вместительные бачки с горячим, парящим и вкусно пахнущим флотским борщом. Улыбающиеся старшины эскадрилий и классных отделений, словно священнодействуя, не торопясь, приступали к выполнению положенным по праздничной норме «ста граммам» курсантских стопок, а «бочковые» (элита!) аккуратно и споро разливали по тарелкам борщ. Когда все было готово, оркестр прекращал игру, за столом руководящего состава начальник училища генерал Андреев в парадном мундире с орденами и медалями, встав, поздравлял всех присутствующих с праздником и предлагал соответствующий торжеству тост. Дружно и коротко крикнув «Ура!», мы все стоя выпивали традиционный российский напиток, оркестр возобновлял исполнение подготовленной музыкальной программы, а начальствующий и весь курсантский состав воздавали должное закуске, наваристому густому борщу, сытному и вкусному второму мясному блюду и тоже традиционному флотскому компоту!
Не понимаю до сих пор, что было в этом плохого. Но кому-то в руководстве Вооруженными Силами не давали покоя эти праздничные обеды с коллективом и ( страшно подумать !) «употребление спиртных напитков». И вот, к Первому Мая 1948 г. они были навсегда в истории Вооруженных Сил отменены.
Ханжество и лицемерие, прикрытые фиговым листом экономии народных денег, победили. А жаль. Уж лучше бы уменьшили пропорционально праздничным расходам денежное содержание военнослужащих.
Осенью 1947 г. в стране была отменена карточная система, проведена денежная «реформа», закрыты коммерческие магазины и рестораны. Рубль стал весомым. В конце сороковых – начале пятидесятых годов курсант первого курса Ейского авиаучилища, обучаясь на полном государственном обеспечении, получал также ежемесячное денежное довольствие в размере 150 руб. на первом, 200 руб. на втором и 250 руб. на третьем курсе. Оклад курсанта был вполне сопоставим с зарплатой разнорабочего (400- 450 руб.), стипендией студента первого курса гражданского технического ВУЗа (460-400 руб.) и месячным окладом авиационного механика срочной службы (500 руб).
В те годы срочная служба в Авиации ВМС продолжалась четыре года. Первый год – учеба в школе младших авиационных специалистов (ШМАС). Три последующих года – служба в авиационной части в должности авиамеханика по приобретенной специальности. Из ШМАС успевающие в учебе и дисциплинированные курсанты выпускались с присвоением квалификации «авиамеханик» и воинского звания «старший сержант». Единицы нерадивых и недисциплинированных курсантов выпускались из ШМАС с присвоением низшей квалификации «авиамоторист» в воинском звании «матрос» или «старший матрос». В авиаполку после ввода в строй авиамеханики быстро становились умелыми и надежными специалистами АТС. В иап в авиазвене штатами был предусмотрен только один офицер АТС – старший техник звена. Авиамеханики по самолетам и двигателям назначались на должность «механик самолета». За исправность и боеготовность самолета они несли всю полноту ответственности наравне со старшим техником звена и командиром экипажа.
