Августовский рассвет - [18]

Дорога, по которой двинулся я со своим взводом и по которой должны были отступать части 6-й армии, поднималась к дальнему лесу.

Было сыро и грязно. По-видимому, несколько дней шел дождь, дорога становилась все грязнее. Она была разбита гусеницами прошедших ранее танков и колесами тяжелых артиллерийских орудий. Колонна ползла, как улитка. Если застревала какая-нибудь машина, все бросались вытаскивать ее, иначе нельзя было проехать. Возницы, шоферы, артиллеристы, покрытые грязью, вспотевшие, с искаженными лицами, кричали, ссорились, проклинали все на свете.

Когда наконец и мы добрались до леса, почти стемнело. Лес был битком набит повозками, машинами, орудиями всех калибров. Настоящее столпотворение. Мы прошли мимо группы старших офицеров, среди которых было несколько генералов. Офицеры курили.

Высокого роста офицер подошел к группе генералов.

— Имею честь представиться: майор Полизу. Господин генерал, какой будет приказ? Идти дальше или на ночь остановиться в этом лесу?

— Из какой ты части, господин майор? — набросился на него генерал. — И где твой командир полка?

— Не знаю! Мой батальон оставил позиции последним. Какие будут указания, господин генерал?

— Никаких указаний! — резко ответил ему генерал. — Мы сами ждем приказа. Где твои люди?

— Они здесь.

Метрах в тридцати стояли в ожидании солдаты — все, что осталось от батальона майора.

— Пока располагайся здесь, в лесу. Может, получим какой-нибудь приказ.

Я услышал, как майор, проходя мимо меня к ожидавшим его людям, пробормотал:

— Совсем голову потеряли, черт их побери!

Где-то неподалеку вспыхнули костры.

Генерал, только что разговаривавший с майором, набросился теперь на кого-то из приближенных:

— Скажи этому ослу, чтобы потушил костер! Если противник обнаружит огонь, от нас мокрое место останется.

Офицер сделал несколько шагов в сторону костра и крикнул:

— Эй ты там, погаси костер, а то заметят с самолетов!

Приказ стали передавать дальше от человека к человеку, а поскольку костры уже вспыхнули повсюду, несколько минут только и слышалось:

— Погасите костер, а то нас обнаружат! Приказ генерала… Погасить огонь!

Один за другим костры погасли. С той стороны, откуда пришли и мы, продолжали подходить войска. Сотни и тысячи людей, десятки и сотни машин, повозок, орудий. Многие, добравшись до леса, начинали искать себе место для привала до утра. Некоторые, кто еще мог двигаться дальше, пытались пробиться вперед. Это, однако, было нелегким делом. В лесу, где прошел сильный дождь, дорога сделалась непроходимой. Я видел, как танки могли пройти, лишь съехав с разбитого шоссе.

Бегство продолжалось, но лес по-прежнему был забит людьми, машинами и повозками. Из полевых кухонь еду раздавали всем, кто подходил.

Время от времени кто-нибудь из поваров для очистки совести кричал:

— Эй, кто из пятой, подходи!

А поскольку люди из пятой роты, к тому же неизвестно какого полка, были или уже за лесом, или еще не добрались до леса, еду получали все, кто находился поблизости.

Я, Нягу и несколько оставшихся с нами людей угостились фасолевым супом у одной из полевых кухонь. Потом, пробираясь среди грузовиков и повозок, мы искали место для привала подальше от дороги, где стоял невообразимый грохот. В темноте мы все время натыкались на спящих. Еще не успевшие уснуть люди начинали ругаться:

— У тебя что, куриная слепота, что ли? Чтоб тебя черти побрали!

Наконец мы нашли место, где можно было прикорнуть. В той стороне леса расположились, как мы узнали позже, автомашины штаба одной из дивизий. Всего здесь было машин десять, набитых архивами, пишущими машинками, постельными принадлежностями и провизией. Одна из машин была полностью загружена посудой и продуктами для офицерской столовой. В стороне стояла машина с радиостанцией.

Был разгар лета, но в прохладном лесу не доставляло удовольствия ложиться на сырую после стольких дождей землю. Однако решение было найдено быстро: мы забрались в грузовики, которые никто не охранял.

Кладовщик, убежденный, что ему больше не придется отчитываться за вверенное ему имущество, кричал с одного из грузовиков, груженных мешками и ящиками разных размеров:

— Эй, у кого нет сигарет?

— У меня, браток! — доносилось в ответ.

— И у меня тоже!

В одно мгновение вокруг грузовика собралось десятка два солдат. Кладовщик с грузовика раздавал каждому офицерские сигареты, и солдаты уходили от грузовика с пилотками, набитыми пачками сигарет.

Набрав курева, мы с Нягу взобрались на один из грузовиков и устроили превосходную постель из ящиков. В грузовике мы нашли даже одеяла.

Я страшно устал, но заснуть никак не мог. Меня охватило беспокойство. Рядом со мной ворочался Нягу. И его не брал сон.

— Мне это совсем не нравится!

— Что?

— Куда делись наши офицеры?

— А где им быть? Здесь, в лесу.

— Я видел в основном только младших офицеров.

— А как это ты их различил? По званиям? — возразил я, потому что, за исключением штабных офицеров, никто не носил знаков различия.

Но Нягу не сдавался:

— Оставь, не нужны мне звания! Я и так вижу, кто офицер, а кто нет. — С этими словами Нягу приготовился слезть с грузовика.

— Куда ты?

— Пройдусь по лесу.