Август в Императориуме - [26]
Беседуя, они остановились у эгиды с аляповатой надписью «„Небесная механика“ и другие чудеса! Представляет знаменитая труппа поэтобатов „Доктор хоботом“!» Столпотворения не было — тем не менее там и сям виднелись группки что-то оживлённо обсуждавших нынчелов, в основном среднего возраста и хорошо одетых, в том числе парочка прошляков в бело-голубых тогах и несколько подиумисток в мини, выставляющих напоказ длинные красивые ноги в сетчатых капроновых чулках (тоже чья-то монополия). Солнце перевалило зенит и нещадно поливало жестяные и толевые с дранкой крыши павильончиков и прилавков, выгоревший брезент палаток — но полукаре высоченных многошумных тополей и раскидистых лип осеняло утоптанную базарную площадь, так что под лучезарным лиственным пеклом прозрачными воздушными слизнями шевелилась тенистая прохлада, а в центре в каменную круглую чашу бассейна ниспадал улыбчиво играющим стеклом шатровый фонтан. На его бордюре, позевывая, испекались стражники, каждый час по очереди переваливаясь в воду во всей амуниции; то же периодически делали и торговцы, и только оборванным и изъязвленным нищим, во избежание заразы, было отказано в этом удовольствии; они гуртовались чуть подальше, где был спуск к вонючему и заросшему пожарному пруду.
Рамон, несколько лет проведший в гарнизоне Картахены и не раз инспектировавший столицу, видел уже перформативы Шизайца и Алаверды и находил это зрелище интересным. Словопрыги-поэтобаты называли себя материцы (материализаторы интуиций) и были не только весьма искусны в эквилибре, но и вызывали восторг у маленьких, отчего в знатных семьях возникла мода водить детей на их представления и даже позволять участвовать в них. Вот и сейчас актеры суетились и шуршали в ближайших зарослях, а вокруг постепенно собирались взрослые с детьми.
Наконец, из кустов высунулась длинная, до блеска начищенная труба и начала хрипло выть. Тотчас же вышел маленький мальчик, театрально взмахнул белым полотенцем и, скомкав, засунул ей в глотку. Труба поперхнулась, но выплюнула полотенце, затем вышла целиком и за ней мальчик-трубач. Он стал маршировать по кругу, а второй подобрал полотенце и пристроился за первым, качая над головой растянутым в руках полотенцем. Из куста показалась следующая труба — и так далее. Вскоре уже десять трубачей и столько же мальчиков с белыми и голубыми полотенцами маршировали, слаженно выписывая сложные траектории и не сталкиваясь; полотенца засовывались, вылетали, пачкались, подбирались, отряхивались, волновались над головами; трубы выли, кашляли, снова выли.
— Небесная механика видна! — вразвалку вышел к публике представительный длинноволосый мужчина в очках и воздел руки. — Пищеварению пронзительна она! Но для души, изваянной тромбоном, ужели не пользительна она? Скажи-ка, дядя, ведь недаром работаешь небесным кочегаром?
Два мальчика — один с трубой, другой с полотенцем — шагнули вперед, остальные мгновенно застыли в разных позах.
— Ум-движитель хрустален, хоть ты тресни! — воскликнул первый и взвыл трубой.
— Но пескари в песке не пишут песни! — звонко отчеканил второй и с удивительной быстротой сделал себе чалму. Тут все забегали, запрыгали, заорали, зазвенели сталкивающимися трубами, стали хлестать друг друга по задам полотенцами, но стихли и поникли, когда Шизаяц, ритмично покачиваясь, запел с воздетыми руками:
— И белая дверь — сфера-а… И чёрная дверь — сфера-а… И музыка сфер — сфера-а… А есть ещё атмо-сфера-а…
Под распевы Шизайца трубачи соединили спины, подняли трубы вертикально, дали им центробежный наклон и начали медленное круговое движение по часовой стрелке; оставшиеся дети образовали своеобразный хоровод: встали на четыре конечности (ноги полусогнуты, руки прямые), один конец полотенца схватили зубами, другой прикрепили к специальному зажиму на ягодице впередистоящего — и так же медленно пошли против часовой. Зрители восхищенно заохали виртуозной кинематике этого процесса. А Шизаяц, прикрыв глаза, обращался к виртуальной публике, и небо блестело его очками:
— Выписывая биссектрису на дом, клянусь зубами, клацнувшими взглядом, что будет найден гадкий нарушитель, тучегонитель, небопотрошитель, злокозненный адепт, золовка зла…
Тут взгляд его прояснился, а голос окреп:
— Да вот же он! Ату его, козла!
Из кустов, кувыркаясь, вылетел маленький крепкий Алаверды — в красно-зелёном спортивном трико, сверкая атлетической чёрнотой крашеного торса, с испанской бородкой на искусанном лице, и заверещал:
Зрители аплодировали его кульбитам, силе и верткости — скача в древнем стиле «пьяной обезьяны», он ворвался в хоровод, схватил несколько полотенец сразу, утянул за собой, перепутал, ускакал с хохотом, допрыгал до кустов, вытащил оттуда за хобот слоненка, сделал на нем стойку на руках и проорал вниз головой:
В шуме и гаме Рамону вдруг почудилось пришедшее Пси-сообщение — но волны эмоций вокруг смыли его рисунок, и, сколько барон ни пытался разобраться, ничего не получалось. Оставалось надеяться на стандартную процедуру повтора через два часа. А тем временем дети, построившись хрюкающей трубами свиньей, загнали кувыркавшегося Алаверды на дерево, и он горестно орал уже оттуда:
Лив Карин не может найти общий язык с дочерью-подростком Кайей. Молодой доктор Юнас не знает, стоит ли ему оставаться в профессии после смерти пациента. Сын мигранта Иван обдумывает побег из тюрьмы. Девочка Люкке находит своего отца, который вовсе не желает, чтобы его находили. Судьбы жителей городка на западном побережье Норвегии абсолютно случайно и неизбежно переплетаются в истории о том, как ссора из-за какао с булочками может привести к необратимым последствиям, и не успеешь оглянуться, как будет слишком поздно сказать «прости».
Станислав Кучер – главный редактор проекта «Сноб», общественный деятель, кинорежиссер-документалист, теле- и радиоведущий, обозреватель радиостанции «Коммерсантъ FM», член президентского совета по развитию гражданского общества и правам человека. Солидный и довольно скучный послужной список, не так ли? Но: «Ищешь на свою задницу приключений – просто отправься путешествовать с Кучером» – так говорят друзья Станислава. Так что отправляемся в путь в компании хорошего и веселого рассказчика.
Размеренную жизнь ультраортодоксальной общины Бостона нарушил пятнадцатилетний Эзра Крамер – его выгнали из школы. Но причину знают только родители и директор: Эзра сделал фотографии девочки. И это там, где не то что фотографировать, а глядеть друг другу в глаза до свадьбы и помыслить нельзя. Экстренный план спасения семьи от позора – отправить сына в другой город, а потом в Израиль для продолжения религиозного образования. Но у Эзры есть собственный план. Симоне Сомех, писатель, журналист, продюсер, родился и вырос в Италии, а сейчас живет в Нью-Йорке.
Решили похитить богача? А технику этого дела вы знаете? Исключительно способный, но бедный Рамеш Кумар зарабатывает на жизнь, сдавая за детишек индийской элиты вступительные экзамены в университет. Не самое опасное для жизни занятие, но беда приходит откуда не ждали. Когда Рамеш случайно занимает первое место на Всеиндийских экзаменах, его инфантильный подопечный Руди просыпается знаменитым. И теперь им придется извернуться, чтобы не перейти никому дорогу и сохранить в тайне свой маленький секрет. Даже если для этого придется похитить парочку богачей. «Украсть богача» – это удивительная смесь классической криминальной комедии и романа воспитания в декорациях современного Дели и традициях безумного индийского гротеска. Одна часть Гая Ричи, одна часть Тарантино, одна часть Болливуда, щепотка истории взросления и гарам масала.
В Германии стоит аномально жаркая весна 2018 года. Тане Арнхайм – главной героине новой книги Лейфа Рандта (род. 1983) – через несколько недель исполняется тридцать лет. Ее дебютный роман стал культовым; она смотрит в окно на берлинский парк «Заячья пустошь» и ждет огненных идей для новой книги. Ее друг, успешный веб-дизайнер Жером Даймлер, живет в Майнтале под Франкфуртом в родительском бунгало и старается осознать свою жизнь как духовный путь. Их дистанционные отношения кажутся безупречными. С помощью слов и изображений они поддерживают постоянную связь и по выходным иногда навещают друг друга в своих разных мирах.
После восемнадцати лет отсутствия Джек Тернер возвращается домой, чтобы открыть свою юридическую фирму. Теперь он успешный адвокат по уголовным делам, но все также чувствует себя потерянным. Который год Джека преследует ощущение, что он что-то упускает в жизни. Будь это оставшиеся без ответа вопросы о его брате или многообещающий роман с Дженни Уолтон. Джек опасается сближаться с кем-либо, кроме нескольких надежных друзей и своих любимых собак. Но когда ему поручают защиту семнадцатилетней девушки, обвиняемой в продаже наркотиков, и его врага детства в деле о вооруженном ограблении, Джек вынужден переоценить свое прошлое и задуматься о собственных ошибках в общении с другими.