Август - [9]

Шрифт
Интервал

«Как много лет во мне любовь спала, Мне это слово ни о чем не говорило, Любовь таилась в глубине, она ждала, И вот проснулась и глаза свои открыла…».

Андрей перешел на другой борт, перегнулся через поручень и посмотрел вниз, в ту сторону, куда скрылось сексуальное привидение. Там было пусто. Он вернулся к надстройке капитанского мостика, хотел было перешагнуть через цепочку, перегораживавшую туристам проход к вахте, подумал в нерешительности секунд пять, развернулся и тихо спустился по трапу на шлюпочную палубу. Из окон диско-бара вылетали разноцветные лучики, и уже громко слышен был чувственный голос певицы:

«И вся планета распахнулась для меня,
И эта радость будто солнце не остынет,
Не сможешь ты уйти от этого огня,
Не спрячешься, не скроешься,
Любовь тебя настигнет…»!

Голос вместе с музыкой взлетел на волне высокой ноты и оборвался. В окно видно было, как юная певица поникла длинным телом, тесно и страстно охваченным вишневым шелком, как встряхнула волнистыми каштановыми локонами, как прижала микрофон к всколыхнувшейся груди, и словно перед последним поцелуем разомкнула чуть губы, медленно выдохнув еще раз первую строчку, пропев лишь одно последнее слово: «Как много лет во мне любовь спа-а-ла.».

Петров отшатнулся от окна, подошел к открытой двери в холл перед диско-баром и закурил. Вспыхнула овация. Выбежала со сцены и скрылась в коридоре, ведущем к каютам. Ассоль из забытого детского фильма — нет, Марина, администратор Марина это была! — с удивлением отметил про себя Андрей.

Народ потянулся из бара на палубу — подышать воздухом. Вот и знакомые лица: доцент со своими аспирантами. Они весело поприветствовали соседа по столу, стали закуривать. Прошло довольно много времени, пока Петров не решился, как бы подшучивая над «тремя богатырями», предложить им подняться на верхнюю — «солнечную» — палубу: «Там, наверное, вид открывается замечательный, зарницы играют на небе, где-то гроза все еще идет».

Аспиранты — Дима с Ильей — первыми, в одно мгновение вознеслись по трапу, пробежались по палубе, отыскивая всем кресла, подвигая их к борту, шумно ликуя открывшейся красоте. Петров пропустил вперед доцента Славу и теперь ждал восклика, удивленного крика, испуга. Ничего этого не было.

Поднявшись в солярий вслед за доцентом, Андрей Николаевич рассеянно огляделся, как бы привыкая к темноте, потом только позволил себе кинуть пристальный взгляд туда, где должно было лежать, остывая, бывшее «лицо кавказской национальности», — и ничего не обнаружил. Ни единого следа. Зато у другого борта, вместе с аспирантами, покуривали, мерцая в полутьме сигаретками и угощаясь из литровой лимонадной бутылки разбодяженным в ней спиртом — два незнакомых силуэта. Общительный Слава — Вячеслав Юрьевич, точнее, тут же и Петрова представил туристам из соседней с ним каюты.

— Муравьев Анатолий, можно Толя! — радостно, как старому знакомому, потряс Петрову руку, сияя гардемарино-харатьяновской улыбкой, высокий широкоплечий блондин в щегольском бело-синем клубном пиджаке морского покроя.

— Анчаров Саша, — жестко стиснул сухими пальцами ладонь Андрея невысокий, смуглый — восточного типа человек с черной кудрявой шапкой волос на голове. Темная строгая рубашка и такие же брюки на нем сливались со сгустившейся ночью.

— Коктейль «Слеза комсомолки» не желаете? — дружелюбно предложил Петрову новый знакомец.

— Я бы сейчас и от «Поцелуя тёти Клавы» не отказался, — пробормотал озадаченный своими мыслями Петров.

— Он же «Поцелуй без любви», он же «Поцелуй насильно данный»! — весело подхватил тему блондин. — Сожалею, на борту нашей яхты проблемы с «Розовым крепким». Зато спирт медицинский со «Спрайтом» рекой льется!

Аспиранты дружно захохотали, услышав, наконец, знакомые слова.

Андрей машинально принял в руку полный пластмассовый стаканчик и разом замахнул до дна желтоватую обжигающую жидкость, едва удержавшись, чтобы не посмотреть опять в тот конец палубы, где должен был валяться труп кавказского человека.

— Поцелуй насильно данный? Может быть, может быть.

Глава третья

Свирь неожиданно оказалась рекой мощной, прозрачно-синей, широкой. Оттолкнувшись от теплохода, волна набегала на чистейший рыжий песок у подножия высокого берега, разбивалась о корни деревьев и, отпрянув, набиралась силы и смелости — снова и снова омывала освещенные косым утренним солнцем укромные пляжи. Но видно было сверху, с палубы теплохода — спуститься к реке, к этой страстной городской мечте, к этим заветным местам для купания нагишом, — со стороны леса просто невозможно. За тонкими белыми березками, окаймлявшими песчаные бухточки, стеной, могучим частоколом вздымался густой непролазный ельник.

Андрей Николаевич успел выспаться, размяться, принять душ, сгонять на главную палубу за кипятком и заварить себе большую кружку крепкого кофе. Половинка кружочка лимона плавала месяцем в горячем тумане черного глянца. Петров осторожно отхлебнул кофе, зажмурился, поставил кружку на столик, стоящий рядом, бросил туда же пачку сигарет и уселся в кресло, вертя в руках зажигалку, оттягивая сладостный момент первой утренней затяжки. Туристы еще спали, утомленные веселой ночью на белом круизном теплоходе. Из диско-бара расходились за полночь, потом еще долго сидели, видимо, по каютам — делились впечатлениями. У Петрова впечатлений тоже было выше крыши, однако и привычка к стрессам у бортрадиста еще сохранилась. А потому спал он все равно крепко и поднялся рано. При свете солнца, да еще такой красоте вокруг, неприятные мысли быстро развеялись поначалу.


Еще от автора Тимофей Круглов
Виновны в защите Родины, или Русский

Эта книга о тех, кто, не сходя с собственного дивана, оказался за границей — о 25 миллионах советских русских, брошенных на окраинах бывшей империи. Эта книга о тех, кого Родина не взяла с собой. Эта книга о тех, кого не стали эвакуировать. Эта книга о совести россиян…Как из советских становятся русскими? Ответ на этот вопрос дала новейшая история. Судьба человека снова становится главной сюжетной линией художественного произведения.Любовь встречается с ненавистью и смертью, верность присяге — с предательством.


Рекомендуем почитать
Человек на балконе

«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.


Крик далеких муравьев

Рассказ опубликован в журнале «Грани», № 60, 1966 г.


Маленькая фигурка моего отца

Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.


Собачье дело: Повесть и рассказы

15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.


Счастье

Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.


Осторожно! Я становлюсь человеком!

Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!