Авантюристы и аферисты - [16]

За открытым окном послышались какие-то звуки. Арсэн, встав сбоку от оконного проёма, выглянул одним глазом наружу. Внизу, по асфальтной дорожке к дому, бежало два охранника одетых в чёрные брюки и белые рубашки, а под мышками у них болтались пистолетные кобуры. Позади них, двигалась кавалькада джипов и «Мэрсэдэсов» с гостями. Остановившись у дома, из машин высыпало человек двадцать пять, тридцать, и все они были в белых рубашках с короткими рукавами и в галстуках. Их униформа подтверждала о принадлежности к касте «государевых людей». О принадлежности к какому-то конкретному клану, говорить пока было рано.

— Кто? «Менты», «чекисты», «податковцы», или «управленцы»?

— Пока не понятно. Ориентироваться будем по обстоятельствам. — Ответил Арсэн и снова уселся в кресло перед телевизором.

Внизу послышался голос:

— Товарищи!.. Поднимайтесь на второй и третий этажи, и выбирайте себе комнаты… Комнаты на двоих…. Не торопитесь, хватит всем, даже будут лишние. Через полчаса, встречаемся внизу за столом.

После этого, послышался шум движущихся ног в дорогой импортной обуви, идущих наверх.

— »Товарищи»? Это, шо открытое заседание ЦК Политбюро компартии?

— Ну да, конечно! «Товарищи» — они между собой. А политические ориентации здесь не имеют значение. Они, как и мы, борцы за денежные знаки, с той лишь разницей, что они борются за них без стыда и совести. — Сказал Арсэн.

Дверь вдруг открылась и на пороге появился крепкий мужик, на вид лет пятидесяти в белой рубашке, с кейсом в руках, и улыбаясь пророкотал:

— Ага! Здесь, уже занято!.. Будем знакомиться. Евгений Анатолиевич — «мент»… А вы чьи хлопцы будете?

— …Кто нас в бой ведёт? — В так его словам и старой красноармейской песни, парировал Леонидович. — Яков Леонидович — банкир.

— Понятно, что Леонидович, и понятно, что банкир. — И гость устремил взгляд на Арсэна.

— Арсэн Станиславович — не «мент».

— Тоже понятно. — Подмигнув многозначительно Арсэну, гость утверждающе изрёк: — Вы из «Системы»… Ну, что, я тогда по соседству с вами…. В нарды играете?

— Обязательно. — Весело ответил Арсэн. — Но сначала обед.

— Да, да. Через двадцать минут все встречаются за столом. — Улыбнулся гость и, закрыв за собой двери, удалился.

— Приятный человек, но наверное, такая же сволочь. — Смотря на двери, проговорил Леонидович. — Послушайте, Арсэн, а шо такое — «Система»?

— »Системой», называли между собой свой департамент сотрудники КГБ, а потом и СБУ. Село ты, не радиофицированное, Леонидович.

— Тити-лити… Всё то мы знаем.

— Ладно тебе обижаться. Пошли лучше, будем трапезничать вместе со «спиногрызами народа».

Хотя внизу в зале большая половина мест за столами была ещё свободна, но уже стоял достаточно громкий гул от разговоров. Спускаясь по лестнице и примеряясь куда бы правильнее сесть, их в это время окликнул новый знакомый, Евгений Анатолиевич:

— А ну-ка, хлопцы, падайте около нас. Веселее будет. — И махнул рукой на свободные рядом два стула.

— Уже в пути. — Ответил, «банкир-Леонидович», и друзья направились в его сторону.

Пока знакомились с соседями по столу, остальные функционеры всё спускались и спускались по лестнице и рассаживались за столами. Многие уже накладывали всякие яства по своим тарелкам, но к водке пока ни кто не прикасался.

— Кого ждём? — Тихо поинтересовался Арсэн у Анатолиевича.

— Да, действительно! — На весь стол рявкнул он, приняв вопрос, как руководство к действию. — Хлопцы! А ну, наливай!

И понеслось. Практически без тостов, водочка, коньячок и другие экзотические напитки, лились не иссекаемым потоком под всевозможную закусь. А закусь была знатная. От домашних солёных огурцов и икорочки, до трюфелей и, Господи ты Боже мой, селёдки, сёмги, языка в сметане, печени трески и многого такого, что не давало осмыслить мозгами, так как в слюне тонули все человеческие пять чувств.

Насытившись и напившись, сидящие за столом, кто пел песни молодости, кто спорил с соседом о политике, кто требовал сауны с девками, а кто и наблюдал за всеми остальными. Но расходиться ни кто не собирался, и говорить о работе так же ни кто не желал. Ещё через два часа застолья, многие пали смертью храбрых в борьбе с «напитком радости». И что самое было интересное, так это то, что за столом, практически с самого начала, стоял черный, отборный мат, который, как то не вязался, с этими государственными мужами. Но зато, очень лихо, использовался ими заменяя практически все слова нормальной речи.

В это момент, непотопляемая в водке интеллигентность Леонидовича, заставила его высказать своё мнение по этому поводу. И немного окосевший, он проговорил:

— Сейчас вы вот матом ругаетесь, а потом этими руками, будете хлеб есть.

— Ну, банкир, даёт. — Заржали все вокруг.

— Ты — коммерсант, а не — государев муж! И поэтому не знаешь, что государственный язык в нашей стране, то есть язык, на котором говорит власть и народ — это мат. Великий, русский мат! — Добродушно улыбаясь, пояснил сосед напротив, с лицом «кролика-людоеда» и с значком депутата. — А, наш «Папа», вообще прост в общении. — Закончил он и, развалился на стуле, истратив, как показалось, весь запас нормативной лексики.