Авантюристка - [3]

— Я это сделаю, пока ты будешь спать. Она покачала головой.

— Дождись лучше меня. Для одного человека это слишком тяжело. Ты и так немало для меня делаешь. Когда я прошу тебя пойти со мной, то ради твоего общества, а не ради пары лишних рук. Это моя работа. — Отсвет пламени дрожал на ее золотистых волосах. — Пусть даже я «всего лишь» женщина. Я верю, что справлюсь сама.

— Я подумаю над тем, что ты сказала.

— Нет уж, хватит с меня твоих уклончивых ответов! Я чертовски хорошо знаю, что в таких случаях бывает. Ты говоришь, что подумаешь над моими словами, а сам потом делаешь по-своему. Я хочу, чтобы ты дал слово не… — Она внезапно замолчала. — Боже мой, что это там такое?

Обернувшись, Джакто посмотрел туда, куда был направлен ее взгляд.

— Огни, — лаконично сказал он.

— Я знаю, что огни, — нетерпеливо сказала Мэнди. — У меня же есть глаза. — Поставив на землю свою чашку, она вскочила на ноги. Вдалеке к небу поднимались густые клубы пыли. — Господи, это похоже на караван! Там с десяток машин. Что же они делают в пустыне, да еще глубокой ночью?

— Что ночью — это ничего не значит. Часто по ночам и работают, и передвигаются — чтобы избежать жары. Ты и сама это знаешь. — Но, увлеченная происходящим, Мэнди совсем его не слушала. — Мы скоро это узнаем, Мэнди. Они направляются к Гребню Мертвеца — эта дорога больше никуда не ведет.

— Ох, Джакто, как ты можешь так спокойно об этом говорить?!

— Ох, Мэнди, как ты можешь так волноваться?

— Я пойду их встречу. — Она уже спускалась к дороге, которая проходила в нескольких сотнях метров от их лагеря.

— Будь осто… — Он замолчал. Нет смысла ее предупреждать — — она все равно не послушает. На горизонте появилось нечто новое, неизведанное, и Мэнди уже устремилась ему навстречу.

Протянув руку, Джакто вытащил из-под спального мешка свой охотничий нож. Легко поднявшись на ноги, он бесшумно двинулся вслед за летящей впереди фигурой Мэнди Делани.

— Боже мой, и что это вас сюда потянуло? — Медленно покачав головой, Брент Пенроуз мрачно посмотрел на расстилавшуюся вокруг безжизненную равнину. — Предупреждаю, Роман, в моем контракте есть пункт, по которому вы несете ответственность в том случае, если мы сорвемся с края света.

На губах Романа Галлахера появилась легкая улыбка.

— Странно, что мои адвокаты не обратили внимания на этот пункт.

— Наверно, шрифт был чересчур мелким. — Брент закашлялся. — Там есть еще один пункт насчет удушья от пыли. Прежде чем отправляться в это дьявольское сафари, надо было позаботиться о противогазах.

— В следующий раз я об этом не забуду, — с серьезным видом заверил его Роман. — Я просто забыл, каким слабым может быть «гомо голливудис». А ведь в своей последней картине вы лазали по вертикальной скале, прыгали в воду с нок-реи и…

— Точнее сказать, это делал мой дублер. Неужели вы думаете, что ради таких вещей я стал бы рисковать своей драгоценной жизнью?

— Думаю, что стали бы. — Роман посмотрел на него с усмешкой. — Вы ведь сами выполняете все трюки. А летом ухаживаете за скотом, чтобы знать, как правильно играть в пьесах Юджина О'Нила и Теннесси Уильямса. Не пытайтесь обмануть меня своими голливудскими замашками. Когда вы пришли ко мне, я сразу выяснил, кто вы и что вы. Я всегда смотрю в зубы дареному коню.

— Я об этом слышал, — беззвучно присвистнув, сказал Брент, — но не был уверен, что вы всегда так поступаете.

По правде говоря, о Романе Галлахере он слышал довольно много. Говорили, что он настоящий трудоголик, заставляющий подчиненных или следовать его примеру, или уходить. Он крайне циничен и может ругаться как дьявол. Он также страстно ненавидит репортеров, приводя в отчаяние отдел по связям с общественностью. Достоинством же Галлахера является то, что он прекрасный, может быть, даже лучший со времен Джона Хьюстона режиссер, профессионал высокого класса, способный с весьма средними актерами сделать картину, достойную призов Академии.

— Извините. Это все дух противоречия. — Голос Брента звучал устало. — Иногда я сам начинаю путать, что правда, а что выдумано прессой.

Роман мрачно улыбнулся.

— Ну, на Гребне Мертвеца о репортерах беспокоиться не придется. Я не допускаю журналистов на съемочную площадку.

— Гребень Мертвеца! — с явным удовольствием произнес Брент. — Звучит неплохо, но, пожалуй, это название больше подходит для фильма ужасов, чем для исторической драмы.

— На рубеже столетий в этих местах действительно произошло немало жутких событий. Одно месторождение опалов в Лайтнинг-Ридж чего стоит! Погоня за наживой, борьба со стихией, убийства — что еще нужно, чтобы снять хороший боевик?

— Хотите выудить еще одну премию Академии? — усмехнувшись, сказал Брент. — Я надеюсь, что вы выловите как можно больше, так как я буду стоять у вас за спиной на тот случай, если вы захотите что-нибудь выбросить.

— Награды пусть беспокоят вас, а не меня, — сказал Роман. — У меня их достаточно, чтобы об этом не заботиться. Мне просто нужно снять приличный фильм. — То, что его фильм «Исполнение желаний» в прошлом, году получил приз за лучшую картину, произвело на Романа сильное впечатление, но он прекрасно понимал, что филы нисколько не лучше, чем тот, что был еда лан годом раньше. Успех или провал фильма прежде всего зависит от политики студии и настроений публики. Для себя Галлахер уже давно понял, что лучше стремиться к творческому удовлетворению, чем к формальному успеху. — — «Гребень» будет очень хорошим фильмом, Брент. Уж поверьте мне.