Авантюрист - [24]

Этого нельзя допустить! У него не хватит смелости встретить полный страданий взгляд Хельги и выслушать неискренние поздравления. Он должен сделать все возможное, чтобы первым рассказать о случившемся.

Размышления Фрэнка прервал звук отворившейся двери. Эдит выпустила его руку и повернулась: в дверях стоял лакей.

— Мисс Хельга только что звонила из Нью-Маркета, мисс, — объявил он. — Она сожалеет о том, что задержалась и опоздала на последний поезд. Она попросила меня передать вам наилучшие пожелания и предупредила, что переночует в деревне и приедет утром первым же поездом. Будьте любезны, мисс, известите обо всем сэра Альфреда, когда он вернется.

«Мне дали временную отсрочку», — с облегчением подумал Фрэнк и приказал принести бренди, в котором очень сейчас нуждался.

Отпив довольно большой глоток и дождавшись, когда обжигающая жидкость спустится в желудок, он обратился к Эдит:

— Послушайте, Эдит, дорогая. Прежде чем мы с вами будем что-то решать, я должен поговорить с вашим отцом. А вдруг он откажется дать согласие на наш брак, что вполне вероятно. Вряд ли нам с вами будет приятно объяснять всем, даже близким нам людям, почему наши планы вдруг изменились.

— Но папа согласится, — уверенно заявила Эдит. — Я знаю, что вы ему нравитесь. Уверена, он хочет, чтобы я была счастлива.

— Пусть так, — проговорил Фрэнк, — но где гарантия, что он согласится назвать меня своим зятем?

— Согласится, — заверила его девушка, — особенно если я расскажу ему, как сильно мы любим друг друга. Вы ведь поговорите с ним в эти выходные, не так ли?

Фрэнк кивнул, подумав о том, что собирался говорить с сэром Альфредом совсем о другом.

— Но прежде чем мы получим его ответ, — предупредил он, — все должно оставаться в тайне.

— А можно рассказать Хельге? — спросила Эдит.

— Естественно, нет, — отрезал Фрэнк. — Этот секрет принадлежит только нам двоим, и мы никому не откроем его, пока не получим согласия вашего отца.

Удовлетворившись его объяснениями, Эдит положила голову ему на плечо.

— Вы позвоните мне, когда папа ответит «да»? — спросила она.

Фрэнк лихорадочно соображал, пытаясь найти отговорку.

— Я сделаю следующее, — наконец произнес он. — Я встречусь наедине с вашим отцом, как только представится возможность. Вы ведь знаете, что у него почти нет свободного времени и что его трудно застать одного. Если он согласится, то я вернусь в Лондон и приду к вам.

— Это было бы замечательно! — воскликнула девушка. — Но меня огорчает то, что я не могу поехать с вами.

Фрэнк похолодел от ужаса, представив, какая сложится ситуация, когда они с Эдит окажутся в обществе Хельги и будут делать вид, будто ничего не произошло. Он не осмеливался думать о том, что возвращается в дом, где все напоминает о любви Хельги, для того, чтобы испросить у сэра Альфреда разрешения жениться на его дочери!

Внезапно Фрэнк почувствовал, что больше не может оставаться в доме на Парк-лейн. Теперь, когда стало ясно, что до завтра Хельга не вернется, ему тут нечего делать. Единственное, чего ему хотелось — остаться одному и осмыслить все произошедшее.

Несмотря на возражения Эдит, он настоял на своем.

— Ваш отец скоро вернется, — напомнил он. — Я не хочу, чтобы он застал нас вместе сегодня вечером. Вам следует хорошенько выспаться, дорогая. Я благодарен вам за оказанную честь.

Его речь совсем не соответствовала ситуации и звучала напыщенно.

Но что еще он мог сказать? Фрэнк наклонился и поцеловал Эдит руку.

В следующее мгновение девушка обняла его за шею. Он почувствовал, что она дрожит, и догадался, что именно его прикосновение вызвало у нее такую реакцию.

«Какой же я подлец, — обругал он себя. — Тому, что я делаю, нет оправдания. В жизни не совершал подобной подлости. Ведь она любит меня».

Его любили многие женщины, но почему именно любовь этой девочки, спрашивал он себя, вызывает у него стыд?

Желая исправить положение, Фрэнк обнял Эдит и поцеловал ее. Она устремила на него восторженный взгляд и, помахав на прощание рукой, взбежала вверх по лестнице.

Ночь была теплой, но Фрэнку отчаянно захотелось, чтобы подул холодный и резкий мартовский ветер и остудил его воспаленные мысли, которые, казалось, превратились в один мучительно пульсирующий сгусток.

Вернувшись домой, он заперся в своей комнате и больше часа просидел перед открытым окном, прежде чем лег спать.

Утром Фрэнк предупредил миссис О'Хара о том, что вернется только в понедельник и что она может на это время сдать его комнату, если подвернется желающий.

Ему очень хотелось сходить на Парк-лейн и повидаться с Хельгой до отъезда в Нью-Маркет, но он не решился. Размышляя над тем, стоит ли послать ей записку с просьбой помочь ему в жизненно важном вопросе, он внезапно сообразил, что боится. Что он страшится того момента, когда придется открыть ей всю правду. Он понимал, на какие мучения обрекает и себя, и ее.

Ровно в полдень Фрэнк был на Ливерпуль-стрит. Несмотря на душевное смятение, ему удалось сохранить внешнее спокойствие, когда он приветствовал гостей сэра Альфреда.

Сэр Альфред организовывал свои приемы с шиком, не допуская, чтобы приглашенные покупали билеты или запасались едой на дорогу — все было продумано до мелочей: слуги встречали гостей на вокзале с билетами в первый класс, а в его личном вагоне всех ждал стол с холодными закусками.