Аустерия - [6]
— Как раз! Попал пальцем в небо! — опять вмешался Соловейчик. — Они вам будут считаться с правилами! Уж поверьте мне, я их знаю лучше, чем мне это было нужно для счастья, чего, кстати, никому не желаю. От кого вы ждете стыда? От кого ждете человеческих чувств? От погромщиков из Кишинева или других городов? Мир знает только про Кишинев, потому что там был большой погром. А тому, кто убит, все равно, большой был погром или маленький погромчик. Какие международные законы? Ой, не смешите меня! Пусть бабушка рассказывает такие сказки малым детям. Весь мир может, как говорится, кричать «караул!», а царь и ухом не ведет. Правда, Хана? — обратился он за поддержкой к жене.
Та ничего не сказала, только повела могучим плечом и продолжала сидеть, склонившись к младенцу.
Переплетчик Крамер, сидящий во главе стола, поглядывал оттуда на спорщиков, то на одного, то на другого, и не переставая качал головой. Наконец он оперся локтем о стол и вступил в разговор.
— Чему вы удивляетесь? — спросил переплетчик Крамер. — Тот, кто начинает войну, хочет сразу ее закончить и сразу победить. А наш император этого не хочет? Но должен согласиться, я там не знаю, правое крыло, левое крыло, я не Хётцендорф,[14] это совершенно не важно, Апфельбаум, ох, извиняюсь, герр Апфельгрюн, однако я должен согласиться, что враг торопится. Это правда. Но почему царь торопится, можно спросить? Ответ простой: он вынужден торопиться. Если я чего-то не знаю, я прямо говорю: не знаю. Но тут ясней ясного: раз кто-то спешит, значит, он вынужден спешить. Возможно, с вооружением у него не так чтобы хорошо, но не это самое главное…
— Хорошо, не хорошо, какая разница, — покачал головой Притш. — У них всегда есть ответ: шапками закидаем…
— Позвольте мне договорить до конца, — вежливо попросил переплетчик Крамер и покосился на жену, чья кудрявая голова возвышалась над всеми за столом. Она сидела выпрямившись, чуть откинувшись назад, и из-под полуопущенных век бросала взгляды то на своего сына Бума, то на сидящую напротив Асю, дочь фотографа Вильфа. — Шапками закидают? Возможно. Пожалуйста. — Он слегка поклонился. — Пускай закидывают. От этого еще никто не умер. — Переплетчик сам рассмеялся. — Что? — Он огляделся вокруг. — Я прав?
— Кстати, о шапках, — отозвался Апфельгрюн, владелец магазина модельной обуви. — Вы слышали анекдот? Интересно, кто по любому случаю, не сходя с места, придумывает эти анекдоты? Про русского солдата. Его спрашивают: «Как тебе фамилия?» Он отвечает, допустим: «Хамло». Дальше спрашивают: «А зачем тебе голова?» А он: «Шапку носить». Раз уж заговорили о шапках. Но вообще: что это за язык, если у них Хамло — фамилия?
— Язык не хуже других, — сказал Притш. — Нам смешно, а им нет. Я хотел вам рассказать забавную историю, из которой следует, что, не будь грязи, не было бы и золота. Уж не говоря о том, что золото добывают из… — Тут Притш, куривший толстую сигару, закашлялся. Желтое его лицо побагровело. Сапожник Гершон налил в стакан воды. Все ждали, пока Притш перестанет кашлять. Апфельгрюн тоже, будто поддерживая его, покашливал. — Ну наконец-то, — перевел дух Притш.
— Вы еще что-то хотите сказать? — вежливо поинтересовался сапожник Гершон. — Потому что, если нет… — Владелец концессии на торговлю табачными изделиями и лотерею махнул рукой. — Тогда позвольте, я вмешаюсь в ваш спор. — Гершон пригладил пятерней черную как смоль шевелюру. — Все, что до сих пор было сказано, извините меня за смелость, неправильно. — Сапожник покосился на величественную жену переплетчика Крамера. Подняв веки и перехватив его взгляд, она опустила уголки губ и еще больше выпрямилась. — Думаю, господа, в своих рассуждениях вы не правы. По-моему — так мне кажется, — вы упустили из виду одну очень важную вещь, а именно: Францию. Говорите, что царь торопится, хорошо, но на это надо посмотреть немного иначе. Под каким углом? Прежде всего, что такое Франция? Это каждый знает. А устраивает ли Францию царь как деловой партнер? Каждый знает, что нет. Каждому должно быть ясно, как день, что французский генеральный штаб сказал: дорогой мой партнер, будь добр, захвати город Вену в течение, скажем, двух месяцев. Самое большее. Ни днем дольше! Вексель выставлен на два месяца. Я рассуждаю как торговец. Но что дальше? Известно, что через два месяца на дворе будет октябрь, начнутся наши праздники, начнутся, как известно, дожди, слякоть, грязь, ненастье, пятое, десятое, и пускай теперь российская инфантерия пройдет через карпатскую хлябь. Пускай займет Вену. Пока неприятель радуется, что занял Подоволочиск и другие города, про которые никто бы знать не знал, если б не война. Пускай радуется. Но до Вены еще далеко. И партнер, естественно, вексель не выкупит. Что тогда делает французский генеральный штаб? Посылает депешу: конец партнерству. Сидеть невесте в девках. И тут мы приходим как на готовенькое и выигрываем войну. Я еще кое-что хотел сказать, но…
Жена переплетчика Крамера выбросила вперед руки.
— Макс, — громко сказала она, — чего мы ждем? Или возвращаемся домой, или идем дальше. Или — или… Я не намерена сидеть здесь и выслушивать все эти речи!
Действие романа Пришелец из Нарбонны происходит в Испании в конце XV века, во времена преследования испанской инквизицией крещеных евреев.«Эпоха осады Гранады, когда Испания впервые осознает свою мощь, а еврейская община оказывается у края пропасти. Когда привычный мир начинает рушиться, когда доносительство становится обыденным делом, когда в сердца детей закрадываются сомнения в своих отцах и матерях (и далеко не всегда беспричинно), когда для того, чтобы утешить ведомого на костер криком „Мир тебе, еврей“ требуется величайшее мужество.».
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.
Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.
Пенелопа Фицджеральд – английская писательница, которую газета «Таймс» включила в число пятидесяти крупнейших писателей послевоенного периода. В 1979 году за роман «В открытом море» она была удостоена Букеровской премии, правда в победу свою она до последнего не верила. Но удача все-таки улыбнулась ей. «В открытом море» – история столкновения нескольких жизней таких разных людей. Ненны, увязшей в проблемах матери двух прекрасных дочерей; Мориса, настоящего мечтателя и искателя приключений; Юной Марты, очарованной Генрихом, богатым молодым человеком, перед которым открыт весь мир.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу, составленную Асаром Эппелем, вошли рассказы, посвященные жизни российских евреев. Среди авторов сборника Василий Аксенов, Сергей Довлатов, Людмила Петрушевская, Алексей Варламов, Сергей Юрский… Всех их — при большом разнообразии творческих методов — объединяет пристальное внимание к внутреннему миру человека, тонкое чувство стиля, талант рассказчика.
Впервые на русском языке выходит самый знаменитый роман ведущего израильского прозаика Меира Шалева. Эта книга о том поколении евреев, которое пришло из России в Палестину и превратило ее пески и болота в цветущую страну, Эрец-Исраэль. В мастерски выстроенном повествовании трагедия переплетена с иронией, русская любовь с горьким еврейским юмором, поэтический миф с грубой правдой тяжелого труда. История обитателей маленькой долины, отвоеванной у природы, вмещает огромный мир страсти и тоски, надежд и страданий, верности и боли.«Русский роман» — третье произведение Шалева, вышедшее в издательстве «Текст», после «Библии сегодня» (2000) и «В доме своем в пустыне…» (2005).
Роман «Свежо предание» — из разряда тех книг, которым пророчили публикацию лишь «через двести-триста лет». На этом параллели с «Жизнью и судьбой» Василия Гроссмана не заканчиваются: с разницей в год — тот же «Новый мир», тот же Твардовский, тот же сейф… Эпопея Гроссмана была напечатана за границей через 19 лет, в России — через 27. Роман И. Грековой увидел свет через 33 года (на родине — через 35 лет), к счастью, при жизни автора. В нем Елена Вентцель, русская женщина с немецкой фамилией, коснулась невозможного, для своего времени непроизносимого: сталинского антисемитизма.