Аттракцион любви - [79]

На улице светало, когда ночной дилижанс вез их по опустевшим улицам. Изредка попадались подгулявшие прохожие в головных уборах с патриотической символикой. Они устало брели домой, размахивая оставшимися после праздника флагами. У некоторых дверей стояли служанки с кувшинами и бидонами, поджидая развозившееся в этот час по домам молоко.

– Лучше бы Борис увлекался молоком, а не спиртным, – зевая, заметила Джоанна. – Этот милейший человек скоро погубит себя алкоголем, хотя меня это не должно волновать: к этому времени он уже будет у себя в России.

– Тебе жаль, что он покидает Англию?

– Да, немного жаль. Но, когда стою за мольбертом, я обо всем забываю, словно погружаюсь в другой мир. Знаешь, Лизетт, мне хочется написать твой портрет, пока ты здесь.

Лизетт нравились работы Джоанны. В них была какая-то мощь и одновременно тонкое понимание образов, а ее пейзажи обладали неуловимой прелестью, передавая ощущение пространства и воздуха. Лизетт в студии Джоанны позировала подруге на фоне ниспадающей шелковой драпировки, но из-за того, что они целыми днями ходили по музеям и выставкам, а ночью в сопровождении Бориса частенько посещали рестораны, портрет был закончен только в день отъезда Лизетт.

Джоанна, упаковав картину, донесла ее до вокзала Виктория, проводив подругу до самого поезда.

– А теперь мы ждем тебя у нас на побережье. Обещай, что ты проведешь с нами несколько дней. Договорились? – спросила Лизетт, выглядывая из окна вагона.

– Обещаю, – ответила Джоанна.

Когда поезд тронулся, она еще долго стояла на перроне, глядя вслед уходящему поезду, а Лизетт из окна вагона махала подруге платком, пока она окончательно не скрылась из вида.

Даниэль одобрил портрет. Когда он собирался повесить его над камином, в гостиную вошел Джим.

– Какой замечательный портрет, мисс Декур, – восхищенно проговорил он и отступил на шаг назад, чтобы внимательно рассмотреть картину. – Да, это лицо прямо просится в объектив камеры.

– Ты абсолютно прав, дорогой Джим, – усмехнулся Даниэль.

Лизетт показалось, что они обменялись взглядами, в которых было нечто большее, чем просто восхищение портретным сходством. Она быстро забыла об этом, когда они с Даниэлем устроились у камина, чтобы обсудить проект будущего фильма.

– Это будет любовная мелодрама, – с энтузиазмом сказал он. – Комедии, конечно, всегда популярны у публики, но мне хочется рассказать историю с мелодраматическим сюжетом.

– Это будет твой первый большой фильм! – обрадовалась Лизетт.

Он улыбнулся.

– Да, надо обязательно снять его.

– А как он будет называться?

– Рабочее название «Из пламени».

– Великолепно! А что значит «из пламени»? Что появляется из пламени?

– Любовь, разумеется. Что же еще? Пора показать на экране настоящую любовную историю.

– Согласна! – Лизетт была в восторге.

– Я должен сказать тебе еще кое-что.

– Да? – спросила она, продолжая сиять, но по серьезному выражению его лица поняла, что он хочет сообщить ей что-то важное. То, что она услышала, поразило ее своей неожиданностью.

– Лизетт, мы должны пожениться. Она напряглась.

– Но почему? – удивленно вскрикнула она. – Мы же давно договорились обо всем. Брак не нужен никому из нас.

– Это было тогда, когда ты хотела избавиться от человека, за которого решила не выходить замуж, да и я в тот момент еще не совсем освободился от своего прошлого.

– Не понимаю тебя. Что случилось? Что заставило тебя изменить отношение к браку?

– На это есть веская причина.

Лизетт снова почувствовала страх оказаться в ловушке и попыталась скрыть его под маской легкой насмешки.

– Только не говори мне, что дело в сплетнях, которые распускают про нас в округе. Люди давно, судачили об этом – еще до ухода миссис Пирс.

– Ты хорошо знаешь, Лизетт, что я выше сплетен, – спокойно ответил Даниэль.

– Тогда почему ты хочешь все изменить? Мы счастливы и без этого! Разве свидетельство о браке имеет какое-то значение?

– А если у нас родится ребенок?

Лизетт вздрогнула и отвела глаза. Она не беременела с тех пор как они снова стали жить вместе, и, вероятно, не случайно.

– Но у нас уже есть дочь, – Лизетт попыталась возразить ему, – и ее никто не может заменить.

– Ты думаешь, я не понимаю?

Он сел к ее ногам и повернул к себе ее лицо.

– Даже ради нашей дочери, которая далеко от нас, мы должны стать мужем и женой. Представь себе, когда-нибудь, через много лет, она захочет нас разыскать. Если ее родители женаты, то на ней хотя бы не будет клейма незаконнорожденной.

В глазах Лизетт застыло страдание.

– Как она может разыскать нас?

– В один прекрасный день ей захочется посмотреть на свое свидетельство о рождении. Вот тогда-то она и узнает всю правду, о которой ей никто и никогда не говорил. Я вполне допускаю такой вариант. Возможно, ей понадобится знать свою истинную фамилию – для паспорта, например, или когда она соберется выходить замуж. Рано или поздно она обязательно захочет узнать все о настоящих родителях.

– Даниэль, ты, наверное, забыл, что ей в апреле исполнится только три года, – в отчаянии воскликнула Лизетт. – Как ты можешь думать о таком отдаленном будущем?

– Я так думаю, потому что люблю тебя, и буду всегда любить – до моего последнего вздоха. Вот почему я хочу, чтобы ты больше не мучалась, не цеплялась за прошлое, а думала о будущем. Лизетт, выходи за меня замуж! Сейчас самое время!