Атом - [36]

Звонок будильника — как сигаретный ожог.

— Ну что, Блоха, это ты украл то яблоко?

— Наверно, — бурчит Блоха, ему неуютно. Он баюкает багряный стакан «Чили Марс 96».

— Блоха, — говорит Мэдисон, сидя на уголке стола Атома, — эта зажигалка, которую ты мне продал, чуть на фиг не отрезала мне голову. И почему я теперь тебе не верю?

— Не знаю, я погряз в противоречиях, — говорит Блоха. — Слишком увлёкся популярностью. Сказал Спектру, что прополз по стене рядом с яблочной тележкой, используя уши как присоски.

— Но чтобы подняться, тебе надо оторвать одно ухо от поверхности, потом повернуть голову на сто восемьдесят градусов, чтобы прилепить другое, ты бы тут же упал.

— Именно это и сказал судья во время обращения к присяжным. Ладно, может, я не слишком хорошо всё продумал. Я забыл, что людей можно идентифицировать по отпечаткам ушей — копы проверили стену.

— И ничего не нашли? — спрашивает Атом.

— Нашли сотни отпечатков ушей, только моих там не было. Спектр сильно разозлился.

— Ну, копы напрашиваются на барбекю, Блоха. — Атом подносит Мэдди зажигалку. — Тебе не хватает веса, чтобы сдвинуть дверь купе. Так чего ты упёрся?

— Близняшки запустили мне пчелу в голову на тему, что я не правонар. Я хотел что-то доказать им. А выяснилось, что они уже уехали из города — отправились в Вашингтон.

— Их якобы преступление сильно ветвится, Блоха, — квантовая инновация. Ты не такой витой шрам. И с чего бы тебе им быть?

— Я думаю, Фиаско снова поднимет шум, — говорит Мэдисон. — Ладно, Тэфф, пошли на пляж.

Атом и Барбитур несут бак Джеда через приёмную. Настенная живопись от пола до потолка теперь стала зловещим зверинцем угрюмых пантер, муравьев, скорпионов, скелетов, мозгов, исходящих нитями, словно медуза-фрегат, бесцветных пчёл, гигантских кроликов и блаженствующих черепах. Складчатый коралл одёжных морей, мира и океана ниспадает сквозь скрученные волокна. Здесь есть сова с лицом всасывающего вентилятора, отец города, лежащий безжизненно, как раздавленный жук. Дети хлопают веками землетрясения. На всё это взирает ворон, допуская последствия, а где-то благоденствует ландшафт. Зелёные заливные луга. Моросящий дождь. Поле, пустившее побеги совершенно нового цвета, частью как у головы, частью как у сердца.

Китти сделала реконструкцию. Она возвратилась к Богу и масштабно поработала, последовав каждому совету. К концу редкие остатки её личности полностью погасли. В зеркале ничего не отражается.

Полчаса спустя десять тысяч долларов просто исчезают из счётной машины в Цепном Банке. Ещё через час в центральном логове охранник вдруг теряет сознание. Другой бросается на помощь и неожиданно обрушивается на пол. Кольцо с ключами соскальзывает с его пояса, плывёт к двери камеры и звякает по адресу — дверь распахивается.

Спокойно сидя на нарах, Гарри Фиаско поднимает глаза без всякого удивления. Его лицо расплывается в улыбке.

Мэдисон загорает, как фотография. Атом лежит, читает «Расследования Пса», по радио играет «Кровавая Баня Тамагочи». Писатель жаловался на проясняющуюся погоду, и Атом вписал его в один из новых домов-нор в старой подземке. «Удачи тебе, — сказал К, — и пускай все восхищаются тобой за упорное следование столь отвратительной ошибке».

— Есть тысячи вещей, которые я не понимаю, — говорит Джед Хельмс, высовывая лицо из бака, — но главная — откуда ты знал, что ДеВорониз — это человеческий мозг в теле насекомого, а не наоборот?

Атом кладёт книгу, покосившись в сторону.

— Ну, Кэндимен намекал, что предпринял кое-какие подобные операции, но ДеВорониз истекал злобой редкой чистоты — то, чего может достичь только Бог или человек. Мозг должен быть человеческим, а тело — блошиное. Забавно, когда осознаёшь, что зуд — это насекомое. И я никогда не верил Джоанне. Такой случай столь же редко встречается, как сомнения борова. И они его до сих пор не нашли.

— Я… Вроде я готов, Атом, — говорит Джед.

Мэдисон шевелится и обменивается с Атомом взглядами. Они встают и поднимают бак, несут его пару шагов до волн.

— Запинай их насмерть, — говорит Атом.

Они выплёскивают Джеда в накатывающийся прибой.

— Холодно тут, — говорит он, бледнея. — Ох, сколько места. — И он, вильнув хвостом, медленно уплывает прочь, ни разу не обернувшись.

— Приятных сновидений, Джед, — говорит Мэдисон.

— Сколько он продержится?

— Не знаю.

Они возвращаются на пляжные полотенца. Атом надевает чёрные очки — небо становится цвета бензина. Чего-то не хватает — связующего звена. Он ждёт, тер-пеливый, как время.

Песня Тамагочи кончается, и Бойкий Шарик начинает балаболить.

— Нам выпала честь приветствовать президента Соединённых Штатов. Мистер президент, ваши действия в последние несколько дней вызвали массу предположений. Похоже, вы подверглись существенной перемене имиджа. После спорных инцидентов с собаками, ящерицами, кальмаром, змеями и беззащитным ламантином по имени Рамон, это хорошо продуманная реконструкция? И как вы действовали в процессе эскалации ядерной программы?

Жирный смешок вскипел в эфире.

— Я есть то, сэр, что я есть. И я восхищаюсь человеком, сэр, который восхищается человеком, сэр, который восхищается человеком, сэр, вот что я делаю, сэр.