Атолл - [40]

* * *

Викторина перестал плакать и повернулся на другой бок. Музыка продолжала играть на площадке, которую он только что покинул. Обида его была слишком велика, оставаться там он больше не мог.

Почему бы ему не вернуться на Таити? Ведь срок его изгнания давно уже истек. В конце концов, к чему ему Арутаки! Он не сердился на Тоуиу и сожалел о разыгравшемся скандале, но его возмущали эти лицемеры Фареуа и Тавита с их суровыми взглядами и проповедями. Может, они забыли, что было в первое время после его приезда? Или тогда это казалось им нравственным? А разве он счастлив здесь, в этой хижине, среди своих родных, которым он так предан и ради которых так самоотверженно трудится? Техина все суровее относится к окружающим. Мато опять стал таравана, когда этого меньше всего ожидали. Моссиу вечно погружен в Библию. Тао и Тепора совсем откололись от семьи, с тех пор как усыновили двух детей. Лишь с Матаоа ему трудно будет расстаться. Но Матаоа думал лишь о нырянии и об этой Моеате, с которой наверняка даже не был близок. Нет, здесь Викторине больше нечего делать!

Викторина поднялся. Решение было принято. Завтра же он сядет на «Ваинианиоре».

Глава девятая ИЗ-ЗА ТАВИНЫ

В тог вечер моригазы не горели. Стояла полная луна, и на танцевальной площадке было светло, как днем. Матаоа машинально искал глазами Моеату, хотя был уверен, что она не придет. Сегодня днем они поссорились, и, зная ее, он не сомневался, что она останется дома. Подошла Танина и спросила насмешливо:

— Ищешь Моеату? Можешь ее не ждать. Она уже спит!

Не лезь не в свое дело.

— О, пожалуйста, не сердись! Сюда приходят танцевать и развлекаться!

Пронзительно засмеявшись, она раскинула руки и сделала животом движение, как в тамуре. Эта несчастная становилась совершенно безумной в лунные ночи и не давала мальчикам прохода. Говорили, что в двенадцать лет ее изнасиловал собственный отец. Мысли Матаоа вернулись к его делам. Обида на Моеату, заставившая его повернуться и уйти от нее, теперь прошла, и он не знал, как ему поступить дальше. Они встретились в кокосовой роще, и она снова защищалась так яростно, что его охватил гнев.

— Как тебе не стыдно! — бросил он.

— Это ты должен стыдиться, ты же знаешь, что я не хочу!

— Почему?

Она заколебалась, но затем решилась:

— Я поклялась матери остаться девушкой до замужества.

— Лжешь! Ты просто не любишь меня, ты смеешься надо мной!

Она опустила голову и замолчала. Может, он обидел ее?

— Разве это неправда? — спросил он.

— Ты хорошо знаешь, Матаоа, что так учит моя религия. Бог тому свидетель.

— Другие девушки католички, как и ты, и тем не менее…

— Я знаю, но я поклялась.

— Когда?

— Четыре года назад.

— Но ты же не сама поклялась, это мать тебя заставила!

— Да!

— Ну, видишь, ты только послушалась матери. Ты тогда была еще маленькой.

— Я не была маленькой! Я поклялась. Понимаешь?

На лице у нее появилось то серьезное выражение, которое всегда немного сковывало Матаоа. Лучше замолчать и оставить ее в покое. Он задумался. Может быть, Моеата собиралась выйти за него замуж? Но никогда она ни единым словом не намекнула на это. С другой стороны, ни с кем другим ее не связывала такая дружба, как с ним. Правда, они часто ссорились, но ненадолго. Они быстро мирились, достаточно было одному из них извиниться или обратить все в шутку. А как блестели ее глаза и вздымалась грудь, когда он прикасался к ней! В Моеате таился огонь, он чувствовал это. Как он хотел ее! Это не имело ничего общего с тем, что он испытывал к другим девушкам. Влечение к ним исчезало, как только Матаоа познавал их. Чувство же к Моеате оставалось всегда. Может, он вел себя с ней недостаточно твердо? Может, ему следовало сломить ее сопротивление, что бы за этим ни последовало? Несколько раз он делал ей моторо — вернее, пытался делать. Она пылала в его объятиях, но заклинала уйти. И каждый раз он повиновался. Если бы на ее месте была другая девушка, он бы не обратил внимания на ее протесты. Ведь известно, что, когда девушки говорят «нет», это значит «да», и только поино может всерьез принимать их слова. Но Моеата казалась иной. Вопрос в том, была ли она на самом деле не такой, как остальные, или он сам становился поино, выделяя ее среди других. Викторина уехал, к кому же обратиться за советом? С Техиной он не хотел говорить на эту тему. Она недолюбливала Моеату, и та отвечала ей тем же. Он говорил с Тао, но Тао лишь посмеялся:

— Поклялась? Какая девушка может поклясться? Лезь к ней каждый вечер для моторо — и в конце концов добьешься своего!

Хаамару был того же мнения. Но надо ли их спрашивать? Они не могут понять его чувства. Нужно решить самому, что делать. Пока же лучше всего послушать музыку.

Звучит мелодия тапупи, и Тоупа, напевая, как-то странно смотрит на него. Может быть, она видела его и Моеату в пальмовой роще? Или кто-другой заметил их и разболтал?

Аэро Тауа и Те Рае Терекети

Э Кими Аи Те Ора

Э Аа Ра Те Катанга

Току не Энуа

Омото Э Те Пару, Мама

Э Ор-а Иоа Э.

Если мы оба сбежим на Терекети,

Тогда чем будем там питаться?

Мы будем есть плоды кокосовой пальмы и рыбу,

Пока есть пальмовые рощи и рыба на нашем