Атолл - [42]

Он увидел по лицу матери, что совершил ошибку, сказав это.

— Позже это позже. Ты слишком молод, чтобы жениться.

Матаоа в надежде на поддержку обернулся к отцу. Но Мато даже не взглянул на него, поглощенный своими мыслями. Что касается Моссиу, то, поднявшись из-за стола, он по обыкновению взял Библию и направился к своему креслу.

— Чего тебе не хватает? — спросила Техина более мягко. — Разве ты несчастлив?

— Мне недостает Моеаты.

Какой поино ее сын! Смелый охотник, не уступающий самому опытному ныряльщику, а в остальном — как ребенок! Она смотрела на него с состраданием.

Бери ее, если она тебе нужна.

Что она хотела этим сказать? Неужели она согласилась?

— Значит, ты согласна?

— С чем?

— Чтобы мы поженились, — пробормотал он.

— Кто говорит о женитьбе? — бросила она резко. — Неужели нужно жениться на первой же девушке, которую ты захочешь?

Гнев овладел Матаоа. Мать и сын с ненавистью, как два врага, смотрели друг на друга. Никогда больше Техина не будет для юноши тем, чем была прежде. Она никогда не примирится с мыслью, что другая женщина заняла ее место, женщина, которую не она выбрала и которую не любила.

Матаоа вдруг почувствовал себя чужим в родной хижине. Ему показалось, что он в ней лишний и должен построить себе другой дом. Чего он мог ожидать от этих людей, всецело подчиненных воле его матери? Может быть, она думает, что он всю жизнь будет плясать под ее дудку? Он больше не ребенок! Он знает, что ей нужно! Чтобы он как можно дольше оставался ребенком и держался за ее юбку. Все его мужское достоинство стремилось освободиться от этой опеки.

* * *

Если бы Техина в последующие дни проявляла к Матаоа мягкость и понимание, если бы она сумела убедить его в том, что ей дорого лишь счастье сына, он, наверное, уступил бы. В глубине души Матаоа и сам считал, что ему еще рано обзаводиться семьей. Он сможет считать себя настоящим мужчиной, только если сумеет собрать большое количество перламутровых раковин. Надо еще проверить себя. Копра и раковины, добытые собственными силами, — вот что завоюет ему полную независимость. Тем не менее он надеялся, что родные благосклонно отнесутся к его выбору и дадут согласие на помолвку. Он готов был ждать год и даже два. Что касается Моеаты, то он сумеет ее убедить. Если она верит ему, то согласится принадлежать ему, не ожидая дня свадьбы. Если же опять откажется, он знает, что ему делать. Но Техина, находившаяся во власти своих инстинктов, не только не сделала попытки найти общий язык с сыном, но, наоборот, своим поведением лишь углубила пропасть, образовавшуюся между ними.

Когда Техина убедилась, что чувство Матаоа не каприз и не просто физическое влечение, она отправилась к родителям Моеаты. Она знала, что в результате несправедливого раздела, давшего повод к затянувшейся тяжбе, им достался небольшой отдаленный участок. Отец Моеаты был разбит параличом, и в семье не было сына, который мог бы заменить его в трудной профессии ныряльщика за раковинами.

После традиционного обмена приветствиями Техина не мешкая перешла к делу, ради которого пришла. Что могут они дать своей дочери в день свадьбы? Родители Моеаты не ожидали такого вопроса. Почему Техина задала его? Потому что их Моеата хочет выйти замуж за ее Матаоа. Они казались удивленными: нет, им об этом ничего не известно, но, по их мнению, это хорошо. Они позвали Моеату. Она сказала, что всегда любила Матаоа, только его, и мечтает стать его женой.

Тогда Техина заговорила о земле, которая перейдет к сыну после женитьбы: она в десять раз больше и в десять раз плодороднее, чем та, что дадут за Моеату ее родители. Девушка, наверное, знала об этом, и это повлияло на ее выбор. Мать и отец Моеаты молчали, их лица стали печальны, так как сказанное Техиной было правдой — они действительно давали за дочерью немного. Но Моеата твердо сказала, что думала лишь о Матаоа, как и он думал только о ней. Какое им дело, сколько у них будет земли, лишь бы им быть вместе! Техина резко ответила, что именно она не должна так говорить, потому что ничего или почти ничего не имеет! Моеата закусила губы, чтобы не расплакаться, но не смогла сдержать рыдания и убежала. Ее родители сказали Техине, что, может быть, у нее и больше земли, чем у них, но сердце ее беднее, ибо она принесла в их жилище зло. Пусть никогда больше не приходит в эту хижину, ни они, ни их дочь не хотят быть родственниками столь жестокой и надменной женщины.

Вечером по поведению родных Матаоа понял, что произошло нечто необычное, и в конце концов узнал правду.

В ту минуту ему очень хотелось, чтобы Техина не была его матерью, чтобы она даже не была женщиной, а каким-нибудь посторонним мужчиной, оскорбившим его, с которым он мог бы подраться. Но Матаоа взял себя в руки. Затем, успокоившись, он принял решение.

Глава десятая ТАПУНИ

— Тапуни… — пробормотала она, в ужасе прижав ладони ко рту. Она произносила это слово с трепетом. В нем таилось нечто отталкивающее и одновременно притягательное.

— У нас нет иного выхода, — сказал Матаоа твердо.

— Но, Матаоа, мы не будем женаты, а ты захочешь…

— Да, захочу. Я и сейчас хочу, и ты тоже.